Учение для Кариглазки

Глупец и трус способны жизнь любить:
Кто понял жизнь — тому надежды нет.
Но я живу и даже жажду жить,
Хотя и жду вседневно новых бед.
Я жизнь люблю, хотя не верю ей, —
Она не даст ни счастья, ни любви.
Приди же, смерть, приди ко мне скорей,
Чтоб я не ждал, и сразу всё порви…

                                                          Надежды нет
                                              Автор:  Игорь Северянин

Автобус остановился на вокзальной площади.

- А где же море? - не выдержала я. Дорога выдалась утомительной и мне не терпелось увидеть, ради чего мы приехали.
- Сейчас устроимся, и будет тебе море, - ответил отец.

Родители коротко поговорили с какой-то тёткой, и мы пошли прочь с многолюдного шумного вокзала.

- Заходи, кариглазка - мургудзулька, - шутливо пригласила хозяйка в квартиру.

Мы кинули чемоданы и отправились на пляж. Море! Вода всегда оказывала на меня магическое действие, забирала все плохое и ненужное.

Важно сказать, что отдыхать родители умели с наслаждением и верили, что приятные воспоминания обязательно согреют в ненастную погоду. Морские закаты, живописный ботанический сад, роскошные дворцы и парки оставили пленительный свет в моей душе. Ребёнком я была болезненным, и большую часть отдыха мы проводили на пляже: дружно строили замки из песка, купались и радовались морскому солнцу. Мои родители, как и многие отдыхающие, на пляже коротали время за игрой в карты. Яркие картинки заинтриговали меня, я с интересом их рассматривала, а после поднимала карту и спрашивала:

- Это что?
- Король. Буква К - король, - чётко повторял отец.

Затем я поднимала другую карту и опять спрашивала:

- А это что?
- Валет. Буква В - валет. - повторяла мама.

Так постепенно я запомнила буквы по картам в колоде и, найдя знакомые буквы, произносила их громко, мол посмотрите, как запомнила. Родители одобряли моё увлечение и лепили со мной буквы из песка или складывали из ракушек. Таким нехитрым методом я запомнила алфавит, затем старалась складывать слоги, азартно читая всё подряд. Корявое прочтение родители поправляли с юмором и улыбкой.

Даже хозяйка заметила моё увлечение, нашла сказки Шарля Перро и я вечерами, проваливаясь в мягкую перину, читала ей вслух волшебные истории. Мы подружились, охотно проводили время в компании друг друга, она ласково называя меня "мургудзулька".

Удивительно, но простое детское любопытство превратило наш отдых в весёлое увлечение.

За игрой в карты я продолжала пристально следить. Заметила, что игра изменилась и в конце что - то обязательно считали. Понять самой не удавалось, и я решила узнать:

- Зачем нужен счёт в игре?

Отец объяснил, что в конце игры подсчитывают очки, у кого больше, тот выиграл. Я на секунду задумалась и спросила:.

- Считая очки, я научусь счёту?

Отец улыбнулся и смеясь ответил:

- Теоретически можно, а практически, наверное, никто ещё не пробовал так учить ребёнка. Но читать ты же научилась, значит, попробуем учиться считать.

И началась работа. В ведёрке я носила воду из моря, и мы дружно лепили цифры из песка. Единицы и десятки жили в разных замках, у всех были придворные цифры. В песочных замках жили короли и королевы, принцы и принцессы из букв и цифр. Там был свой сказочный мир.

Схватывала я быстро, а задор игры, море и весёлые учителя, все придавало лёгкости моему обучению. Оставалась неделя отдыха, а я уже складывала и считала до ста. Теперь в конце игры, как независимый судья, очки подсчитывала сама. Мне доверяли, называя опытным счетоводом.

Дни пролетели незаметно, я, сидя на вокзале, не замечая шума и толпы людей, читала всё подряд. Чувство гордости переполняло меня, ведь я теперь умею читать и считать аж до ста, хотя в школу не хожу.

                                                                                                                                                                Азартное обучение (избранное)
                                                                                                                                                                    Автор: Светлана Говорова

На маршруте до девочки N.

Лицо в грязи и в мокрой слизи,
Мне пальцы в камень превратили.
Ветер ...
Мокрый, ледяной ...
Колючий снег с безликой темнотой ...
Не зги не видно, слышен только вой ...
Твоих суставов вечный стон.
Два чёрных и породистых коня,
Тебя несут и пеной белой обдают ...
На небе появился воробей,
Служивый, ну - ка не робей ...
Хлыстом по спинам,
И шоры ниже, и в уши кляпы,
Я не глухой и взрывы слышу ...
Пред нами бездна,
Полна вранья ...
Под нами пропасть,
Воронья ...
Пусть камнем в бездну,
Падёт вранье,
Там будет место, воронью ...
В огне Великом,
Судьбы своей,
Пожар прекрасен,
И лик хроним ...

                                         ЛИЦО В ГРЯЗИ
                             Автор: Васильев Денис

    Когда умчат тебя составы
   За сотни верст в далекий край,
   Не забывай родной заставы,
   Своих друзей, своих подруг не забывай.
  …

   Не забывай, что после вьюги
   Опять в цветах приходит май.
   Не забывай своей подруги,
   Своей весны, своей любви не забывай.

  Эту песню я услышал во сне. Проснулся, когда уже отзвучали её последние аккорды. Мелодия, а особенно слова песни показались мне необыкновенно выразительными. Непостижимым образом они затронули какие - то особо чувствительные струны души девятилетнего ребёнка, каким был тогда. Несколько минут лежал и тихо плакал от избытка переполнявших чувств.

   “Я никогда тебя не забуду, Людочка”, – мысленно повторял одну и ту же фразу, заливаясь слезами. Возможно, то была песня - предчувствие моей судьбы. Не знаю. Но мелодию и слова запомнил с того самого единственного исполнения. За пятьдесят с лишним лет так и не удалось услышать песню ещё хоть раз. А память сохранила лишь эти два куплета, да обрывки стихотворных фраз. Я не искал песню. Зачем? Она до сих пор живёт в моей душе – такой, какой помню. Мне незачем её менять.

   А в то утро, когда она прозвучала из репродуктора, до нашей первой весны оставалось ещё более семи лет, то есть ровно столько, сколько было моей подружке Людочке, с которой уже дружил почти два года.

   С того самого дня к Людочке я относился с особой симпатией, как ни к какой другой девочке. А через много лет девятнадцатилетняя девушка призналась, что она это знала, причём именно с семилетнего возраста. И ей нравилось моё отношение к ней.

  – Крёстная, а ты девочкой была? – рассмешил нашу бабушку странным вопросом.
   – А то, как же! Ты что, думаешь, я сразу такой родилась? – спросила она, закуривая очередную папироску “Казбек”, – Милый мой, и мы были когда-то маленькими. Давно, правда. Ещё при царе Горохе. Ох, и глупыми были. Не то, что вы теперь, – погрузилась в воспоминания Крёстная.
   – Почему глупыми? – удивился, не в силах представить её глупой. Она ежедневно читала газету “Правда”, а иногда выдавала нечто на французском языке. И очень любила спорить с отцом о политике. Из тех споров нередко выходила победителем.
   – А то умными, что ли, – снова рассмеялась Крёстная, – Помню, давеча, годков пять мне было. Пошли мы с подругой в поле, наших навестить. Идём по большой дороге, а там стадо прошло, коровьих лепешек после него видимо - невидимо. Мы и встали. Перепрыгнуть не можем, а обойти не догадались. Поплакали - поплакали и воротились. А вы - то с Шуриком в пять лет вон уже какие были. Не сравнить. Что из вас, интересно, вырастет?
   – Крёстная, а что из нас вырастет? – спросил бабушку, которая, глядя на нас, часто качала головой и повторяла: “И что из вас, обормотов, вырастет, даже не знаю”.
   – Да из тебя, пожалуй, что - то путное, может, и выйдет, а вот из Шурика. Шалапутный он какой - то. Трудно ему будет жить.
   – Крёстная, а из Людочки, что вырастет? – заинтересованно спросил бабушку, которая, оказывается, сама была девочкой и, конечно же, должна знать, что выйдет из моей подружки.
   – О-о-о! Она будет девкой видной. Ирке и Талке до неё далеко. Толпы будут за ней бегать. Трудно ей будет жить, – обрадовала и тут же огорчила неожиданным выводом Крёстная.
   – Какие толпы, Крёстная? Почему они будут бегать за Людочкой?
   – Как какие? Вырастет, женихи ей прохода не дадут, – со знанием дела ответила Крёстная.

   И я загрустил, представив, как испуганная Людочка убегает от толпы женихов, которые нигде не дают ей пройти, даже домой в общежитие. В той страшной картине Людочка была, какая есть, и я так и не понял, зачем взрослым дядям бегать за девочкой. Мысленно тут же пришёл на помощь подружке и забросал камнями её преследователей.

  Но потом подумал, что Людочка уже будет не девочкой, а взрослой девушкой. Представить её такой было трудно, и в моём воображении она возникла в образе моей любимой воспитательницы из детского лагеря. А память неожиданно выдала картину страшного взрыва, снова убившего её на моих глазах, а заодно и толпы женихов, разложивших огромный костёр под авиабомбой. Я чуть не заплакал от горя.

  Успокоившись тем, что ничего не случилось, и Людочка жива, продолжил расспрашивать всезнающую бабушку:

   – Крёстная, а когда мы с Людочкой вырастем? Когда школу кончим, или ещё позже?
   – Это, милый мой, каждый взрослеет в своё время, – загадала очередную загадку Крёстная.
   – А как же я узнаю, когда повзрослею?
   – Узнаешь, внучёк.
   – А Людочка? Она мне скажет?
   – Ишь, чего захотел. Сердце подскажет. И тебе, и твоей Людочке, – рассмеялась мудрая Крёстная и на мгновение скрылась в облаках табачного дыма.

                                                                                                                                                                           Моя Джульетта (Отрывок)
                                                                                                                                                                        Автор: Анатолий Зарецкий