Иншаат Санайи Ве Тиджарет Лимитед Шеркети

Мне не к чему, теперь, бессчётные миры,
Теряют блеск свой, драгоценные дары,
Лишь только от одной возможности, украдкой,
Случайный, пери взгляд, поймать из-под чадры.

* * *

Отчего тянет к солнцу душистый цветок?
Почему всходит нА небо тёплый поток?
От того ль, так зовёт за собою и манит
И пленяет мой взор, своей тайной, Восток.

* * *

Хоть в глазах у других, ты почтенный имам
И неверных людей обращаешь в ислам -
Грош цена, убедительным всем наставленьям,
Если требуя с ближних, не делаешь сам.

                                          Цикл стихов. Восточные мотивы (Отрывок)
                                                      Автор: Дмитрий Кульпин

Арабские женщины в чёрном шли задом-наперёд, как будто плёнку крутили не в ту сторону. На них были положенные паранджи, а на голове наверчены тюрбаны, свисавшие птичьим клювом. Задним ходом арабские женщины заходили в белые дома…

    Какое-то время Петюня смотрел сон, слабо улыбаясь, потом проснулся, вскочил и еле успел со своим простатитом добежать до туалета, даже слегка упустил.

     Было ещё совсем темно, даже намёка на рассвет не было за окном. Значит, это было два или три.

     Петюня лежал и думал о далеких арабских женщинах и о том, что у них творится под паранджой. У него никогда не было чучмечек. Была одна мадьярка, Томила Бакоши, была еврейка Инга Орловская, Арбузова, армянка, а так всё наши, хохлушки, кацапки да полячки.

     Петюня был старый хрен, ему было скоро умирать – и поделом, потому что он исковеркал не одну женскую долю, влюбляя в себя баб.

     Он был очень красивый в молодости, сам собой качок, одним словом, вылитый Болдуин Алек.

     Старик с самодовольством Дон Жуана лежал и вспоминал женщин, имевших несчастье повстречать его на пути.

     Женщин было много. Петя закрыл глаза и заснул.

     Кто-то ему говорил, а может он где-то слышал, что сон – репетиция смерти.

Поскольку в последнее время его живо интересовала эта тема, хотя он и хорохорился, что срать хотел на эту вшивую смерть, - то он часто думал, что хорошо бы это было правдой. Ведь если смерть похожа на его сны, полные голых женщин, то тогда она ещё туда-сюда, чтобы так уж её бояться. А уж если жизнь под гробовой доской окажется сплошным хали-гали, то можно лишь пожелать себе поскорее сдохнуть.

     Но поскольку это грех и Бог не любит таких разговоров, то лучше пока жить и не морочить себе седые яйца, а там видно будет.

     Так, своим умом придя к выводам знаменитого Тита Лукреция Кара, жившего в 99-55 гг.д.н.э., Петя победил страх смерти и встретил её с философской улыбкой, чего я и всем желаю.

                                                                                                                                                                    «Арабские женщины»
                                                                                                                                                                  Автор: Сергей Зельдин

Лето из томатных облаков

--   поцулуй меня мне холодно так холодно
от печалей уведи и спой со мной без слов
пусть всё рушится и гаснет исчезая но
те кто будут вновь сыграют вальс слонов

раз два три слон со слонихой танцует
раз два три нежно ей хобот целует
кружит и кружит их в вальсе по кругу
раз два три слон обнимает подругу

мне протяни докурить сигарету
нам остаётся недолго с тобой
с солнцем придут уводящие в лету
крепче прижмись ко мне и тихо спой

раз два три слон со слонихой танцуют
раз два три па по паркету рисуют
палочкой верх дирижёр задирает
раз два три такт вновь оркестр начинает

обними меня мне холодно так холодно
просто думай обо мне а я спою без слов
пусть всё рушится и гаснет исчезая но
в том что будет вновь сыгрют вальс слонов

раз два три слон со слонихой танцует
раз два три нежно ей хобот целует
кружит и кружит их в вальсе по кругу
раз два три слон обнимает подругу

раз два три слон со слонихой танцуют
раз два три па по паркету рисуют
палочкой верх дирижёр задирает
раз два три такт вновь оркестр начинает

                                                          вальс слонов
                                                    Автор: Филлимон

На клумбе у дома росли розы. Они были чахлые, мелкие, но красные. А этого уже хватало. Высокое крыльцо было чистым, с небольшим пустым горшком с одной стороны и низенькой табуреточкой с другой. Дверь — ярко зелёная, будто свежевыкрашенная, закрывала проход в небольшой дом. На двери висела табличка: » Олаф Доглигтот «. Рядом, на чисто вымытом окне висел горшок-клумба с гораздо более ухоженными розами: нежно-оранжевыми с алыми, будто бы кровавыми, полосками вдоль лепестков.

Над горшком-клумбой в окне мелькнула фигура, которая ходила по кухне. Белые тонкие, но жилистые пальцы убирали посуду со стола. Тарелочки разного размера и формы, но обязательно с яркой росписью. Столовые приборы из всех используемых металлов (мельхиор, сталь, серебро), но обязательно с красивым цветочным рисунком. Пальцы брали предметы с нежностью, переносили их в раковину, где их ждали мочалочка и немного воды.

После водных процедур посуда ложилась на полотенчико с весёлым слоником, чтобы немного просохнуть. И лишь после этого ритуала отправлялась в шкаф.

Закончив с посудой, фигура переместилась в жилую комнату, прихватив по дороге щётку у кухонных дверей. Так же аккуратно, как и при работе с посудой, жилистые крепкие руки мягкими движениями начали подметать пол в помещении. Щётка засовывала свои любопытные усы в каждый угол, не позволяя даже маленьким клочкам пыли остаться наедине с собой. Щётка заглянула не только в углы, но и под столик с книгами и вазой для фруктов, сейчас пустой; под большое кожаное кресло с потёртой обивкой и вручную приделанной задней ножкой; под маленькую табуреточку, на которую так удобно ставить ноги после трудового дня; под книжный шкаф, в котором сверкая потускневшими буквами, стояли тома как по психологии, философии, так и по астрологии и эзотерике. Гёте сменялся Бейли, а Ницше, Кант и Фрейд — Кастанедой, Зеландом и Ошо.

Удостоверившись, что комната в порядке, человек поправил на столе вазу, установив её ровно на линии золотого сечения, создавая идеальную гармонию. После чего он направился в прихожую, по дороге раскрыв платяной шкаф.
В нём обнаружились ровные ряды развешенной и разложенной по цвету одежды. Количество предметов было невелико, но при этом вся одежда была сочных, но не безвкусно ярких цветов. Это как сравнивать цвет спелого яблока Golden Delicious (*) и кислотную юбку юной фанатки рейва.

Выбрав из всего комплекта добротные насыщенно кирпично-красные джинсы, рубашку в широкую клетку с длинным рукавом, а также походные, но начищенные до блеска, ботинки, Олаф оделся и оценивающе посмотрел на себя в зеркало. Стекло было мутноватым, местами с щербинками, но это было единственное зеркало в полный рост в доме, а если быть честным до самого конца — в округе. По крайней мере другого найти не удалось. Несмотря на несовершенство, владелец в нём отражался достаточно чётко.

Среднего роста, по собственному мнению, хотя некоторые назвали бы его 184 сантиметра роста уже высотой; светлые волосы и короткая стрижка; чисто выбритое лицо, даже без единого торчащего волоска на шее; широкие скулы, красивая челюсть и бездонные темно синие глаза, больше похожие на полудрагоценные камни, чем на живую материю. И именно эти глаза пристально осматривали всё остальное, разыскивая в себе малейшие изъяны.

Глаза сверкнули и крепкие жилистые руки ловко поправили завернувшийся воротничок с левой стороны, неровно лёгший карман джинсов и только после этого удовлетворённо прищурились.

Сделав ещё одно движение, мужчина взял в руки длинное пальто, накинул на плечи, плотно застегнул все пуговицы, снял пару случайных пылинок и уронил их не на пол, а в специальную баночку в прихожей. Пальто обтянуло тело, придавая своему владельцу вид модного, но имеющего вкус человека.

Остался лишь один штрих перед выходом на улицу. Мужчина с некоторым отвращением протянул руку к крючку у двери, и снял с него противогаз.

Обычный армейский противогаз, противного зелёного цвета, с внешней кассетой фильтров, которую периодически нужно менять. Если делать это на ходу, то сначала необходимо сделать глубокий вдох, затем заменить фильтр, глубокий выдох и лишь затем насладиться вкусом свеже очищенного воздуха.

Ему не нравилась вся эта процедура, но иного выбора не было — он предпочитал не экономить на своих лёгких. Надышался в своё время. Зелёная резина обтянуло бледное лицо, синие глаза увидели свет через стеклянные отверстия и шум дыхания подтвердил, что фильтры ещё не высохли. Убедившись в очередной раз в целостности противогаза, наш мужчина открыл дверь. Красные розы перед дверью шелохнулись от ветра, а хозяин внимательно осмотрел окрестности.

Вид со времени последней прогулки не сильно изменился. Помимо опрятного домика блондина, вокруг всё было запущено. Соседние дома лежали в руинах, а остатки стен и провалившихся крыш, как и дорожки между ними, покрывала серая мелкая, похожая на пепел, пыль. Остатки посёлка, небольшого частного пригорода походили на давно мёртвое тело, которое уже лишилось плоти под палящим солнцем и голодным ветром, но ещё не окаменевшее до конца, чтобы представлять интерес для археологов и гробокопателей. Только ниже холма, на котором стояли эти руины, находился небольшой толи загон, толи сарай, рядом с которым горел костёр и двигались серые тени людей.

Увидев, что владелец зелёного домика вышел на крыльцо, тени замерли в напряжённых позах. Головы и взгляды были направлены на холм, будто опасаясь, что высокий человек в чистой одежде и противогазе кинется на них. Однако блеснув стеклами противогаза, человек не стал задерживаться на крыльце, а сразу пошёл на задний двор. Тени у костра подождали несколько мгновений и лишь затем оттаяли.

За домом стояла теплица, окружённая как стражами по всем четырём углам тонкими изящными столбиками, на вершине которых красовались резные фигурки. Пуленепробиваемое стекло служило защитой от внешнего мира, а земля внутри была удобрена самым натуральным образом. На двери из армированного стекла с мощными петлями, красовался навесной замок и кодовая пластина. Первый был вскрыт сверкающим ключом, а на втором был введён 8-значный пароль. Только после этого дверь легко и без скрипа отворилась.

Внутри всё было именно так как надо: красивые и ровные ряды рассады, дозревающие на ветках помидорчики, чуть поодаль — тыква и кабачок. И одуряющий, почти забытый запах помидорной зелени… которую, к сожалению, невозможно почувствовать через противогаз. А снимать чёртову резинку сегодня не хотелось.

Мужчина быстро захлопнул за собой дверь, чтобы не опасный, но слишком пыльный воздух не попал внутрь его святыни. Дверь мягко стукнула, не допуская к зелени не только ветер и пыль, но и голодных и наглых. Тонкие пальцы аккуратными касаниями проверили зрелость тех или иных плодов, удостоверились, что кабачкам ещё нужно время, а тыква растёт не по дням, а по часам. После чего сняли с веточки три крупных спелых помидора, оставив остальных алых собратьев добирать света. Завершающим штрихом стал полив рассады из оранжевой лейки: помидорам требуется много воды, чтобы они успешно росли. В этом им не было отказа.

Выйдя из теплицы и убедившись, что дверь плотно закрыта и навесной замок защёлкнут, наш хозяин зашагал по дорожке к дому. На крыльце его ждал маленький сюрприз: на низенькой табуреточке, по заведённому когда-то правилу, уже лежали три книжки. Видимо, те самые застывшие фигуры решили сделать подношение, пока он ходил в теплицу. Удерживая длинными пальцами все три помидорки, Олаф взял сначала одну книгу, осмотрел её со всех сторон, затем заглянул в содержание и аннотацию. После этого такой же процедуре подверглись две другие книги. Внимательный взгляд задержался на последней «Основы Кабалы как высокоточной науки»: такого экземпляра в его коллекции ещё не было. Два других томика остались на табуреточке, а свежая крепенькая и алая помидорка удобно легла в стоящий с другой стороны крыльца горшок. Всё чинно и красиво. Достойный обмен, подумал Олаф, зная, чем питаются обычно бродяги. От этих мыслей его слегка передёрнуло, как в детстве.

Зайдя внутрь дома, Доглигтот снял противогаз и закрыл отверстие фильтра, чтобы лишний раз не сушить его. Затем снял пальто, аккуратно убрал налипшую по дороге паутинку и положил её в баночку, а пальто повесил на крючок. Ботинки, получив несколько мягких ласк от обувной щетки, отправились обратно в шкаф. Олаф решил, что красные джинсы ему сегодня по настроению и шлепая ушастыми тапочками, прошёл в комнату.

Свежая книга легла на стол, тем временем как хозяин дома дошёл до кухни, помыл свежесобранные помидорки, положил их на красивую тарелочку с ярко-зелёным крокодилом, предварительно разрезав каждую из них пополам. Нож сразу же был помыт и водружён на привычное место — специальную магнитную стойку.

Вернувшись к столу, Олаф осмотрел комнату, кинул взгляд на лестницу, которая вела на второй этаж. Можно было бы подняться и почитать книгу там, нежась под тёплым одеялом, но сегодня этого делать было нельзя. Поэтому он осторожно, чтобы не отломить ножку, придвинул кресло к столу, уселся на него и взял книгу в руки.

Шушукались страницы, пересказывая новую историю, а точнее новые идеи. Олаф дотошно изучал каждую страницу, в попытке не упустить суть. Лишь убедившись, что ни одна буква, ни одна запятая не осталась без внимания, он под пристальным наблюдением синих глаз, переворачивал страничку. Изредка, примерно каждые тридцать-тридцать пять страниц, он опускал книгу на потёртый подлокотник, брал с тарелочки кусочек помидорки и, закрывая глаза от удовольствия, откусывал от дольки. Кровь невинно убиенного помидора вместе с его плотью проскальзывала за ровные белые зубы Олафа, оставляя в воздухе чудесный аромат, а во рту — свежесть и длительное послевкусие.

Лишь впитав в себя всю палитру вкуса этой конкретной дольки помидора, Доглигтот, который умудрялся даже не запачкать пальцы в помидорном соке, брал книгу и продолжал внимательное чтение.

Минуты складывались в часы, которые прерывались лишь краткими перекусами и редкими походами до уборной, яркие плитки в которой, отлично поднимали настроение и стимулировали работу желудочно-кишечного тракта. Но каждый раз Олаф возвращался на кресло, чтобы продолжать читать.

Можно смело сказать, что он получал просто нечеловеческое удовольствие, даже и без тёплого одеяла. Книга оказалась необычной и в памяти ставились пометки, которые со временем, как показывал опыт, превратятся в новые привычки и мысли.

Олафу нравилось тренировать свой разум, как и тело, которое помогало выжить в этом безумном мире. Помня, откуда он пришёл и что оставил за спиной, Олаф усиленно штудировал все доступные ему книги, готовясь к переходу на новый, гораздо более высокий уровень.

Наступил вечер, как обычно резко и неожиданно. Но собранный в подвале генератор стабильно подкармливал энергией небольшую, но яркую лампочку в торшере над креслом. Высокая палка из металла была украшена ярким плетённым навершием, которое делала свет над лампой рассеянным, а под — чётким и ярким, чтобы глаза читателя не уставали.
Помидорки кончились, от книги осталась половина. Каждодневная практика в уютных стенах помогла повысить скорость чтения и понимания даже самых сложных произведений в разы, несмотря на то, что ещё несколько лет, хозяин домика не умел читать. Но настойчивость, которой у Олафа было не занимать, помогала ему во всём.

Эта же настойчивость помогла ему найти в сером мире яркие краски, которые смотрели на него практически со всех вещей в доме: тарелки, кафель, одежда. Все эти яркие пятна прошлого стали для него и символом будущего.

А ещё его настойчивость приучила окружающих к тому, что его беспокоить не надо. Особенно, когда он читает. Но лёгкий скрип задней двери (не смазанной именно для таких случаев) возвестил, что кому-то свои правила он объяснил недостаточно настойчиво.

Его окружила небольшая банда из 5 человек. Серые запылённые лица выражали азарт, наглость и удивление. Олаф про себя усмехнулся — судя по возрасту, эти идиоты не могли застать мир прошлого, а жили лишь под сенью серого неба и яркие краски для них — почти как явление божественных сущностей. Однако их удивление не позволяло им опустить оружие: у всех были длинные ножи и мачете, а у одного — видимо главаря банды, судя по тому, как он держался относительно других, — был ещё и потрепанный MP-5 (**). Этим коротким оружием он размахивал как полководец прошлого маршальским жезлом.

— Чё за урод? Сидит один, вокруг никого. Слишком смелый, да? — четыре других бандита довольно осклабились. Один из них почесал яйца, а другой — сплюнул на чистый пол, добавив к разводам грязи от ботинок ещё и неаппетитную лужицу коричневатой слюны.
— Вы, я так понимаю, здесь новенькие? — по щеке Олафа прошла лёгкая дрожь, но никто из присутствующих не придал этому значения.
— Ха, а ты ещё чего-то вякаешь? Сиди и молчи, придурок бледнолицый, — главарь банды окинул взглядом комнату и свою бригаду. — Нам здесь нравится. А ты — не нравишься. Поэтому отрывай свою задницу от стула и вали отсюдова — жаль на тебя патроны тратить.

Последнюю фразу главарь банды, тощий парень с длинной шеей и безумными глазами, сказал, передёргивая затвор. Несмотря на лёгкую ржавчину, внутренности этой немецкой машинки работали превосходно. Олаф слышал, как мягко взошёл курок.

Однако он продолжал оставаться спокойным. Внешне, по крайней мере.

— Вам не говорили, что приходить ко мне — это плохая идея, — книжка лежала на коленях и Додлигтот чувствовал, как мечтает перевернуть страницу этой истории.
— Ты что, такой крутой? Яйца стальные? Думаешь слухами можно запугать нашу бригаду? Живёшь один и думаешь, что бояться нечего? Да мы даже к ходячим мертвецам заходили, чтобы взять то, что понравится. Верно, бригада?

В ответ главарю раздались довольные и скабрёзные фразы, один потряс часами на руке, которые носил как браслет, а другой — тот, что плевал на пол — расстегнул ширинку и вытащил оттуда часы на цепочке. Последнее вызывало довольный ржач всей банды, хотя было видно, что движение отработанно сотнями «показов». Но явно продолжало вызывать удовлетворение непритязательной публики.

Олаф дождался, пока наступит тишина, нарушаемая лишь остаточными смешками. По его щеке вновь прошла волна, но в этот раз он тяжело вздохнул. Худощавый главарь растолковал это однозначно:

— Давай-давай! Проваливай! В твоей халупе мы хорошенько порезвимся, а затем отправимся дальше. А ты, сможешь вернутся, — а после драматической паузы добавил. — Если будет куда возвращаться.

Снова хохот, за грохотом которого никто не услышал, как Олаф захлопнул недочитанную книгу. Лишь когда он встал и сделал шаг навстречу главарю с автоматом, бандиты затихли и выдвинули перед собой ножи. Дуло автомата коснулось груди хозяина дома.

— Решил поиграть в героя, бледнолицый? Погеройствовать? Так все герои сгорели уже давно!
— Дело не совсем в этом, уважаемый… — после чего резкое движение ладонью сбило дуло короткого оружия в сторону…

…а спустя 74 секунды, Олаф сказал:

— Я просто не люблю людей. Не за что их любить, — после чего аккуратно поднял книжку, которая упала с кресла на пол, и положил её на стол. Он старался не испачкать недочитанное произведение в чужой крови.

На удивление, в этот раз стол не пострадал, однако креслу придётся заново приделывать ножку. А также поменять окно на кухне — пролетевшая сквозь стекло голова главаря мелкой банды оставила в нём изрядную дыру. На задней двери придётся править петли, поскольку тело бандита с часами-браслетами пролетело сквозь него, предварительно лишенное другой руки с помощью его же мачете. Актёр же с выдвижными из штанов часами тихо истекал кровью, которая лилась из носа и рта — видимо пока руки Олафа добирались до шеи, чтобы её сломать, они успели промять и другие органы. Два оставшихся бандита, были похожи на сломанные куклы, которых капризный ребёнок в порыве гнева свернул в трубочку.

По траектории полёта головы тянулись капли крови, а обезглавленное тело главаря заливало ковёр под столом. Олаф снова тяжко вздохнул, но в этот раз не от гнева, а от осознания того, что придётся заново наводить порядок. И то, что он снова не сдержался.

— Опять у меня ничего не получилось, — печально сказал он вслух, и покосился на книжный шкаф, будто ища у умных книг и их авторов поддержки.
— Ты не прав, Олаф. У тебя наметился явный прогресс, — приятный низкий женский голос раздался с лестницы.

Олаф Догдлигтот повернул голову и наблюдал, как по ней вальяжно словно сонная пума, спускается девушка. Её рыжие волосы так же выделялись на фоне тусклого и бледного мира, как яркие тарелочки на кухне Олафа. Среднего роста, стройная, но с очень аппетитной грудью и округлыми бёдрами, девушка, прикрытая сейчас лишь длинной старой майкой, которую Олаф всё норовил выбросить, но всегда получал за это по рукам, казалась пришелицей из прошлого.

Однако Олаф знал, что она как раз-таки, самое что ни на есть настоящее. Взлохмаченная, но всё равно прекрасная, она приблизилась к хозяину дома, коснулась его щеки и нежно произнесла:

— Дорогой, ты действительно молодец. В этот раз ты продержался в два раза дольше, чем обычно. Я горжусь тобою!

Она чмокнула его в нос и огромные золотисто-оранжевые глаза с вертикальными зрачками посмотрели на Олафа с непередаваемой нежностью. Мужчина почувствовал, как остатки пламени, что плясали под холодной и невозмутимой поверхностью его сущности, растворяются в этих прекрасных и таких пугающих глазах.

Он обнял её за талию, поцеловал в ответ. Несколько капель бандитской крови осталось на её нежной щеке, однако её это ничуть не беспокоило. А затем, оглядев комнату более спокойным и трезвым взглядом, Олаф произнёс:

— Сейчас немного приберёмся и я продолжу чтение.

                                                                                                                                                                            Нелюбовь — Рассказ
                                                                                                                                                                            Автор: Юрий Окунев
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) цвет спелого яблока Golden Delicious - Голден Делишес (англ. Golden Delicious) — сорт яблок жёлтого цвета, один из символов Западной Виргинии.
Согласно Яблочной Ассоциации США, это один из пятнадцати самых популярных сортов яблок в Соединённых Штатах.

(**) был ещё и потрепанный MP-5 -  Heckler und Koch MP5 — это пистолет-пулемёт, разработанный на основе конструкции немецкой штурмовой винтовки G3. Работы над созданием этого оружия начались в 1964 году. В 1966 году MP5 был принят на вооружение полиции и пограничной охраны ФРГ

Лишь в лампе солнечные тени

Меня влечёт неизбежно
Твоя сила и нежность
Но Дважды так не бывает
И нам не нужно слов

Знай, так не было прежде
И держит нас лишь одежда (©)

– А как стало легко! – вся болезнь прошла, – и Верочка встала, идёт, бежит, и опять на поле, и опять резвится, бегает, и опять думает: «как же это я могла переносить паралич?» – «это потому, что я родилась в параличе, не знала, как ходят и бегают; а если б знала, не перенесла бы», – и бегает, резвится.

А вот идёт по полю девушка, – как странно! – и лицо, и походка, всё меняется, беспрестанно меняется в ней; вот она англичанка, француженка, вот она уж немка, полячка, вот стала и русская, опять англичанка, опять немка, опять русская, – как же это у ней всё одно лицо? Ведь англичанка не похожа на француженку, немка на русскую, а у ней и меняется лицо, и всё одно лицо, – какая странная!

И выражение лица беспрестанно меняется: какая кроткая! какая сердитая! вот печальная, вот весёлая, – всё меняется! а всё добрая, – как же это, и когда сердитая, всё добрая? но только, какая же она красавица! как ни меняется лицо, с каждою переменою всё лучше, всё лучше.

Подходит к Верочке.

– «Ты кто?» – «Он прежде звал меня: Вера Павловна, а теперь зовёт: мой друг».
– «А, так это ты, та Верочка, которая меня полюбила?»
– «Да, я вас очень люблю. Только кто же вы?»
– «Я невеста твоего жениха». – «Какого жениха?»
– «Я не знаю. Я не знаю своих женихов. Они меня знают, а мне нельзя их знать: у меня их много.

Ты кого‑нибудь из них выбери себе в женихи, только из них, из моих женихов».

– «Я выбрала…» – «Имени мне не нужно, я их не знаю.

Но только выбирай из них, из моих женихов. Я хочу, чтоб мои сёстры и женихи выбирали только друг друга.

– Ты была заперта в подвале? Была разбита параличом?»
– «Была».
– «Теперь избавилась?»
– «Да».
– «Это я тебя выпустила, я тебя вылечила. Помни же, что ещё много невыпущенных, много невылеченных. Выпускай, лечи. Будешь?»
– «Буду. Только как же вас зовут? мне так хочется знать».
– «У меня много имён. У меня разные имена. Кому как надобно меня звать, такое имя я ему и сказываю. Ты меня зови любовью к людям. Это и есть мое настоящее имя. Меня немногие так зовут. А ты зови так».

– И Верочка идёт по городу: вот подвал, – в подвале заперты девушки. Верочка притронулась к замку, – замок слетел: «идите» – они выходят. Вот комната, – в комнате лежат девушки, разбиты параличом: «вставайте» – они встают, идут, и все они опять на поле, бегают, резвятся, – ах, как весело! с ними вместе гораздо веселее, чем одной! Ах, как весело!

                                                                                          Автор: Чернышевский Н.Г. роман -"Что делать? Первый сон Веры Павловны (Отрывок)

Провалы в памяти — бесплатный приз на дне каждой бутылки водки...(©)

И встали Азотяне рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицем своим к земле пред ковчегом Господним. И взяли они Дагона и опять поставили его на своё место.

                                                                                                                                                        из 1-ой книги Царств, глава 5

снятся нам алые розы
Наяву же - трещат там морозы.
Снится в сопках тропу проложили,
И автобусы все отменили.
Штурманам снятся нежные губы,
А механикам толстые трубы.
Торпедистам фигуры и ножки,
А связистам антенны, как рожки.
Боцманам снятся маты, канаты,
А акустикам всем супостаты,
Докторам снятся зубы и кости,
Переломы, жгуты и медсёстры.
СПК (*) снится наша подлодка,
Все тревоги, аврал, отработка,
А в отсеках всё чисто, красиво
И доклады проходят все живо.
А в отсеках все чисто, красиво,
Альфа, бета, омега - как мило.
Надоели туманные планы
Нам бы кушать на юге бананы.
На Кавказе кайфовые ночи
Снятся Гагры, Батуми и Сочи.
Снится мне - я на море купаюсь,
Фрукты ем и с женой обнимаюсь
Не хочу это видеть во сне,
Наяву бы иметь это мне.
Снится всем нам конец автономки,
Снятся боны, икра и путёвки,
Снятся дети которых забыли,
Снятся жёны в холодной квартире.
Неприличное Вовику снится,
Видно Вовику надо жениться,
То, что видит наш Вовик во сне,
Совершенно не нравится мне.

           ПИСЬМО ИЗ ГЛУБИНЫ, "СНЫ ПОДВОДНИКА" (боевая служба ТК-12 (**)) ! В море снятся нам алые розы (Избранное)
                                                                                Автор: Олег Церковнюк
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) СПК снится наша подлодка  - Судно на Подводных  Крыльях.  Судно, поддерживаемое над водной поверхностью при движении на эксплуатационном режиме гидродинамическими силами, возникающими на подводных крыльях. Находящиеся под корпусом подводные крылья создают подъёмную силу и частично или полностью поднимают корпус судна над поверхностью воды, что приводит к значительному уменьшению сопротивления движению и позволяет развивать скорость, недостижимую для традиционных водоизмещающих судов.

(**) боевая служба ТК-12 - ТК -12.  Советский и российский тяжёлый атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 941 «Акула», третий корабль данной серии.
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

                                                                Нейросеть создала видео и песню "Революционный гудок"

Когда знакомые узнали о нашей помолвке, мы получили множество искренних поздравлений. Единственным исключением стал мой добрый друг, профессор кафедры философии Мискатонского университета доктор Армитаж, который навестил меня в неурочный час, как оказалось, с единственной целью расстроить мою свадьбу. Едва мы обменялись приветствиями, как он, схватив меня за руку, начал говорить со страстью и горячностью, совершенно не свойственными этому почтенному джентльмену.

"Прошу вас выслушать меня, мой юный друг", поспешно говорил он приглушённым голосом, словно опасаясь, что его могут подслушать. "Я рискую своей репутацией учёного и разумного человека, рассказывая вам это, видит Провидение, возможно я рискую и самой жизнью, но все человеческие и божественные законы требуют, чтобы я не остался в стороне и попытался спасти вас. Забудьте о том, что шепчет ваше охваченное любовью сердце и прислушайтесь к голосу разума.

По долгу службы я изучил немало древних текстов и прикоснулся к запрещённым знаниям, что позволило мне разгадать истинную природу вашей невесты. Айрин не является человеком в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это слово. Ещё несколько лет назад, когда она поступила в университет и стала проявлять интерес к запретным оккультным текстам, я навёл о ней справки и выяснил, что она происходит из древнего рода Суомпов, более века назад обосновавшихся в прибрежном Иннсмуте, дурная слава которого дошла и до наших просвещённых мест.

Старожилы все как один говорили о необъяснимых явлениях, происходящих в городе, о тайных культах, внезапных исчезновениях людей и отвратительных тварях, якобы поднимающихся из глубин, если в полнолуние произнести запретные заклинания и бросить в море подношение Дагону. Говорят, что люди, вставшие на путь проклятого культа, занимаются богохульным и противоестественным кровосмешением с подводными тварями, и их потомство, хоть и имеет человеческий облик, на самом деле является омерзительными существами, чьи зловещие цели неподвластны человеческому разуму.

И хотя, клянусь Богом, я ничем не могу подтвердить эти слова, в душе я верю им. Поэтому, ради спасения вашей души, одумайтесь и отзовите помолвку! Я уверен, она не любит вас и лишь хочет использовать вас в ужасающих и изуверских целях."

                                                                            Новый Год в храме Дагона (добрая сказка для детей от 16 до 60 лет) Отрывок.
                                                                                                                       Автор: Александр Костин

Return к заводским настройкам, с поворотом.  Как бонусом к прошедшему празднику?

Не зря намордники надели На нас, на особей людских.
Проверить: люди ль в самом деле?
И как мы далеки от них.
Рычим, кусаемся, как звери.
Тут без намордников нельзя!
Совсем, похоже, оборзели!
Когда-то были все друзья.
Когда-то. Но давно забыли
О дружбе и о доброте.
И льётся злобы изобилие,
К критичной близится черте.
Друг друга стали сторониться.
Чем дальше будем, тем верней.
У всех намордники на лицах.
Похоже, злоба нас сильней.

                               Не зря намордники надели  (Избранное)
                                  АВТОРСКИЕ СТИХИ НИНЫ ГАНЬКИНОЙ

Просветившийся (получивший свет ... познания)

                   От этого представления ко мне привязалось какое - то беспокойное сновидение, под наитием которого я проснулся - Лесков Н. С., Детские годы (Цитата)

27 декабря 1980 года в кювете шоссе, ведущего к аэропорту Быково, у дачного кооператива КГБ «Пехорка», расположенного неподалеку от железнодорожной станции Красково (где, кстати, Чехов познакомился с героем «Злоумышленника»), было найдено раздетое бездыханное тело мужчины средних лет. Он был ещё жив, но уже при смерти, как писали, вследствие «многочисленных ударов тяжелым тупым предметом, повлекших за собой появление черепно - мозговой травмы», кровопотери и сильного переохлаждения. Рядом была в беспорядке разбросана его одежда, на земле обнаружились отпечатки шин «Волги». Личность забитого до полусмерти человека установили хоть и быстро, но по чистой случайности — при нём не было документов, зато в кармане лежал обходной лист поликлиники на имя Вячеслава Васильевича Афанасьева. Надпись на больничном бланке будто током шарахнула прибывших на место происшествия милиционеров: «Выдаётся сотрудникам КГБ СССР, имеющим воинские звания». Трясущимися руками они набрали номер дежурного КГБ по области. В течение часа о происшествии было доложено лично Андропову.

                                                                                                                 Московский детектив: убийство на «Ждановской» (Отрывок)
                                                                                                                                                  АВТОР: АЛЕКСЕЙ БАЙКОВ

— Так ты говоришь, что ты отвинтил эту гайку для того, чтобы сделать из неё грузило?
— А то что же? Не в бабки ж играть!
— Но для грузила ты мог взять свинец, пулю... гвоздик какой - нибудь...
— Свинец на дороге не найдёшь, купить надо, а гвоздик не годится. Лучше гайки и не найтить... И тяжелая, и дыра есть.
— Дураком каким прикидывается! Точно вчера родился или с неба упал. Разве ты не понимаешь, глупая голова, к чему ведёт это отвинчивание? Не догляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельсов, людей бы убило! Ты людей убил бы!
— Избави господи, ваше благородие! Зачем убивать? Нешто мы некрещёные или злодеи какие? Слава те господи, господин хороший, век свой прожили и не токмо что убивать, но и мыслей таких в голове не было... Спаси и помилуй, царица небесная... Что вы - с!
— А отчего, по - твоему, происходят крушения поездов? Отвинти две - три гайки, вот тебе и крушение!

Денис усмехается и недоверчиво щурит на следователя глаза.

— Ну! Уж сколько лет всей деревней гайки отвинчиваем и хранил господь, а тут крушение... людей убил... Ежели б я рельсу унёс или, положим, бревно поперек ейного пути положил, ну, тогды, пожалуй, своротило бы поезд, а то... тьфу! гайка!
— Да пойми же, гайками прикрепляется рельса к шпалам!
— Это мы понимаем... Мы ведь не всё отвинчиваем... оставляем... Не без ума делаем... понимаем...

Денис зевает и крестит рот.

— В прошлом году здесь сошёл поезд с рельсов, — говорит следователь. — Теперь понятно, почему...
— Чего изволите?
— Теперь, говорю, понятно, отчего в прошлом году сошёл поезд с рельсов...

Я понимаю!

                                                                                                                      из рассказа А. П. Чехов. «Злоумышленник»

Атрибутация

          Вот тебе, бабушка, и братство народов союз вековой  (© ?)

Атрибуция (лат. attributio, от at-tributum — приданое, присовокуплённое, наделённое, предназначенное) — в филологии — определение подлинности или подложности рукописного текста и установление его автора. Атрибуция в искусствоведении — определение места и времени создания художественного произведения, принадлежности его конкретному историческому периоду (датировка), художественному направлению, течению, стилю (стилевая атрибуция), школе, создавшему его мастеру (установление авторства). Атрибутирование может производиться устно или письменно, в формах аннотации, исторической справки, биобиблиографического поиска.

вознагражу я вас по - зеровски..

Не по - сиротски, а по - зеровски
Вот
Хотя конечно, друзья
Купава, она как тот горе - антиквар
Который  не может атрибутировать того
Чего нет в сети
Тут уже Снегурочку звать надо
Желательно Благовещенскую
Снегурочку - то )) .

В нашем пространстве вариантов его высказываний. net

Фея приграничного сна

Дальний лес стоит стеной.
А в лесу, в глуши лесной,
На суку сидит сова.
Там растёт усни - трава.

Говорят, усни - трава
Знает сонные слова.
Как шепнёт свои слова,
Сразу никнет голова.

Я сегодня у совы
Попрошу такой травы.
Пусть тебе усни - трава
Скажет сонные слова.

                                             Усни - трава
                                Автор: Ирина Токмакова

Деревья стояли, не шелохнувшись, как мраморные статуи, лишь солнце играло своими лучами в зелёной листве. Природа уже пробуждалась, но не проснулась окончательно. Удивительная стояла тишина, привычного крика чаек и щебетанья птиц совсем не было слышно, словно все неожиданно исчезли из города. На часах было половина шестого утра.

Это как бы пограничная зона между ночью и днём, когда все ещё спят, но уже светло.

      Алекс медленно приходил в себя, сбрасывая остатки сна. Всю ночь были какие - то видения, и вдруг они исчезли в одно мгновенье, остался в памяти лишь один эпизод. Алекс в какой - то торговой точке даёт продавщице свою банковскую карточку, но на ней оказывается недостаточно средств. За  прилавком две продавщицы начали подозрительно смотреть на него, Алекс объясняет, что деньги были на счету, сумма была другая и где - то произошёл сбой. Такая сцена дважды повторилась во сне. На этом диалог закончился, и Алекс проснулся.

      Сейчас он лежал и размышлял о том, что  во сне между фазами глубокого сна и пробуждения существует особая пограничная зона - чуткий сон, когда человек уже не спит, но ещё и не проснулся, именно в этой зоне происходит много удивительных вещей. В фазе глубокого сна человек пребывает большую часть ночи, в этот период мозг как бы отключается от внешнего мира и, как космический корабль, переходит в автоматическое управление. Он сам формирует сновидения, принимает решения и определённые действия, а Алекс как будто не существует в этот период, его место в новом измерении занимает мозг через абстрактное сознание.

Когда человек выходит из фазы глубокого сна, то попадает в особую пограничную зону, когда сознание переходит уже в ручное управление, и Алекс сам уже принимает решения и начинает осознавать себя, как субъект действия. В этой пограничной зоне и происходит стирание сновидений из памяти. Стирание происходит автоматически, но Алекс косвенно ощущает этот процесс, так как уже начинает думать и частично берёт управление на себя - это своеобразный шлюз, через который проходит сознание в процессе пробуждения.

Мозг уже воспринимает внешние звуки, начинают работать слух и обоняние. В этот момент Алекс и принимает решение проснуться или продолжать спать. В фазе чуткого сна тоже бывают сны, которые уже чаще запоминаются. В пограничное состояние мозг переходит обычно под утро, чтобы дать возможность адаптироваться организму к условиям внешней среды, иначе резкое пробуждение может  пагубно сказаться на умственных способностях или даже разрушить отдельные структуры мозга. В такие моменты человек может производить непреднамеренные или неадекватные действия, в этот же момент, видимо, наблюдается и такое явление, как сомнамбулизм или лунатизм.

     Так размышлял Алекс, постепенно возвращаясь к действительности. По радио передавали радиопередачу по пьесе неизвестного автора. Вскоре всё стихло и заиграл гимн. Было шесть часов утра и спать уже не хотелось.

                                                                                                                                                   Хроники Алекса. Пограничная зона (Отрывок)
                                                                                                                                                                       Автор: Сергей Весенин