Слаб человек… Не всяк перед страстями Способен устоять, когда влекут, Или, случится, голову дурманят, А то и ложь возами наплетут.
Опутанная страстными сетями, Душа его сжимается в комок. Тут Алчность её голыми руками Берёт, да и сажает под замок.
А телом управляет, как желает… Из грязи в князи и обратно в грязь… Но человек того не понимает, Что для неё он раб ничтожный, мразь.
Она, с него все соки жизни выпив, Его как пыль никчемную стряхнёт… О нём забудет… и другого примет, Кто слабостью себя ей отдаёт.
Слаб человек Автор: Александр Жаров
Любавиных в деревне не любили. За гордость. Жили Любавины, как в крепости: огромный крестовый дом под железной крышей, вокруг дома – заплот из вершковых плах. В ограде днём и ночью гремят проволокой два волкодава с красными, злыми глазами.
Мужиков Любавиных пятеро: отец и четыре сына. Спокойные, угрюмые, с насмешливыми умными глазами вприщур.
Старик Емельян Спиридоныч – огромный и угловатый, как коряга. Весь зарос волосами. Волосы растут у него даже в ушах. Скуластое, грубой ковки лицо не выражает ничего, кроме презрения. Уважал Емельян в человеке только силу. Хозяйство за жизнь сколотил крепкое, гордился этим и учил сынов жить так же. Сумеют – можно лучше. Сыны не то что уважали его, скорее – побаивались, поэтому слушались.
Старший – Кондрат. Медлительный, лобастый, с длинными руками. Больше смотрел вниз. А если взглядывал на кого, то исподлобья, недоверчиво. Людям становилось не по себе от такого взгляда. Вообще редко кто испытывал желание «покалякать» с ним о жизни у ворот перед сном грядущим. Кондрат не страдал от этого. Верил только отцу, отцовскую житейскую мудрость принимал безоговорочно. Знал в жизни одно – работать. И работал от зари до зари – молча, терпеливо, упорно. На всё остальное смотрел, как и отец, презрительно. Не выносил, когда при нём много разговаривали.
Второй сын – Ефим.
Этот помягче был. Умел разговаривать с людьми, иногда улыбался. Но улыбался так – для солидности. Был он мужик хитрый. Сам про себя знал: не оплошает в трудную минуту, найдёт выход.
Жил он отдельно, своим хозяйством. Как-то незаметно вывернулся из-под влияния отца… Но своей самостоятельностью не раздражал его. Зря не спорил. Приходил советоваться к родным. Охотно поддакивал отцу, а за душой таил другое, своё. Братья понимали, что Ефим себе на уме. Было ему за тридцать.
Третий – Макар. Самый «суетливый» из всех Любавиных. Ходил в чистой рубахе, волосы аккуратно причёсывал. Лицо красивое и злое. В глазах его постоянно таился ядовитый смешок. Любил подраться. Обиды никому не прощал, не спал ночами, стонал, ворочался – выдумывал один за другим коварные мстительные планы. В драке мог в любую минуту выхватить из-за голенища нож и в свалке под шумок запустить кому-нибудь под ребро.
Парни боялись его. Он знал это.
Самый младший из братьев – Егор. Задумчивый парнина, круглолицый и стройный, как девка. Будь он немного разговорчивее и веселее, любая, закрыв глаза, пошла бы за ним. Было в его лице что-то до боли привлекательное: что-то сильное, зверское и мягкое, поразительно нежное – вместе. Но он почти ни с кем не разговаривал и улыбался редко, неохотно. На девок, однако, смотрел и снился им ночами.
Тот бог, что мир громами сотрясает К Данае сходит золотым дождём, Он Леду видом лебедя прельщает, Он Мнемозину ловит пастухом, Драконом Прозерпину обнимает, А сестрам Кадма предстаёт быком . Мой путь иной : едва лишь мысль влетает, Из твари становлюсь я божеством . Сатурн был лошаком, Нептун - дельфином, Лозою - Вакх, а бог богов - павлином, Был вороном пресветлый Аполлон, Был в пастуха Меркурий превращён, А у меня - обратная дорога : Меня любовь преображает в бога !
ТОТ БОГ, ЧТО МИР ГРОМАМИ СОТРЯСАЕТ ... ПОЭТ: Д Ж О Р Д А Н О Б Р У Н О
349 В ходе нашего исследования мы уже несколько раз встречались с царственной парой, особенно, с образом Царя, не говоря уже о материале, который собран под этим заголовком в моей работе "Психология и алхимия".
В соответствии с прототипом Христа-Царя в мире христианских идей Царь играет центральную роль в алхимии и, стало быть, от него нельзя отмахнуться, как от простой метафоры. В своей работе "Психология переноса" я уже говорил о серьёзных причинах более глубокого отношения к этому символу. Поскольку царь, в принципе, представляет сверхличность, возвышающуюся над простыми смертными, он становится носителем мифа, то есть формулировок, исходящих из коллективного бессознательного.
Внешние атрибуты царского сана определенно указывают на это. Корона символизирует связь царя с солнцем, посылая во все стороны свои лучи; усыпанная драгоценными камнями мантия царя — это звёздный небосклон; держава — это модель мира; высокий трон поднимает его над толпой; обращение "величество" приближает его к богам. Чем дальше мы будем уходить в историю, тем явственней будет становиться божественность царя.
Божественное право царей существовало ещё не так давно, а римские императоры даже узурпировали титул бога и требовали личного культа. На Ближнем Востоке основа царской власти была скорее теологической, чем политической. Здесь истинной и абсолютной основой царской власти была психе нации: само собой разумелось, что царь является волшебным источником богатства и благосостояния всего органичного сообщества людей, животных и растений; это он дарил жизнь и процветание своим подданным, это он увеличивал стада и плодородие земли.
Это значение царской власти не было придумано a posteriori последний лат.); оно является психическим a priori (априори лат.), которое уходит в доисторические времена и является почти естественным откровением психической структуры. Тот факт, что мы рационально объясняем это — феномен практической целесообразностью, имеет значение только для нас; он ничего не значит для примитивной психологии, которая в гораздо большей степени, чем наши объективно ориентированные взгляды, строится на чисто психических и бессознательных предположениях.
350 Наиболее хорошо известной нам теологией царской власти (и, по-видимому, наиболее развитой) является теология Древнего Египта, и именно эти концепции, донесённые до нас греками, пропитали духовную историю Запада. Фараон был живым воплощением Бога 1 и сыном Бога 2. В нём жили божественная жизненная сила и воспроизводящая сила, Ка: Бог воспроизводил сам себя в человеческой матери Бога и рождался ею как Бог- человек 3. Как таковой он обеспечивал развитие и процветание страны и народа 4, а также давал себя убить, когда время его истекало, то есть когда истощалась его воспроизводящая энергия 5 .
351 Отец и сын были единосущны, и после своей смерти фараон вновь становился богом-отцом 7, потому что его Ка было единосущно с отцом 8. Ка состояла из душ предков фараона, четырнадцати из которых он регулярно поклонялся 9, и которые соответствовали четырнадцати Ка бога-творца 10. Точно так же, как на человеческом плане фараон соответствовал божественному сыну, так его ка соответствовало божественному Родителю, "ка-мутефу"11, "быку его матери", а его мать соответствовала матери богов (например, Исиде).
352 Таким образом возникает оригинальная двойная троица, состоящая, с одной стороны, из божественной цепочки (бог-отец, божественный сын, ка-мутеф), а с другой стороны — из человеческой цепочки (бог-отец, божественный сын в человеческом обличий [фараон] и Ка фараона). В первой цепочке отец превращается в сына, а сын — в отца, посредством воспроизводящей силы камутеф. Все три фигуры единосущны.
Вторая, человеческая, цепочка, которая также скреплена в одно целое единосущностью, представляет проявление Бога в земной сфере 12. Божественная мать не включена ни в одно из этих триединств; oнa стоит вне их, не совсем божественная и не совсем человеческая фигура. В этой связи мы должны упомянуть о изображающем троицу позднеегипетском амулете, о котором писал Шпигельберг: Гор и Хатор сидят лицом друг к другу, а посередине и над ними парит крылатый змей. Все три божества держат, "анкх" (символ жизни).
Надпись гласит: "Бейт один, Хатор одна, Акори один, едина их сила. Привет тебе, Отец Мира, привет тебе, Бог, единый в трех лицах" 13.
Бейт — это Гор. Амулет, имеющий треугольную форму, датируется приблизительно первым или вторым столетием нашей эры. Шпигельберг пишет: "Мне кажется, что эта эпиграмма, несмотря на её греческую форму, дышит египетским духом эллинистической природы и не содержит в себе ничего христианского 14.
Но она рождена духом, который внёс свой вклад в развитие догмы Троицы в христианстве". Изображения coniunctio в Rosarium, на которых имеются Царь, Царица и голубь Святого Духа, точно соответствуют фигурам на этом амулете 15.
"ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ". IV. REX И REGINA. ВВЕДЕНИЕ. АВТОР: КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ
Без окон, без дверей, полна горница людей ? (Народная загадка)
Так похожи, степь и море. В море волны и в степи, Как вода, в степном просторе Дикая трава кипит.
Вспыхнет горизонт и гаснет Вдалеке морском, степном И нет зрелища прекрасней Схватки воздуха с огнём.
Внеземной гипноз простора, Одиночества предел. В час ночной, сквозь тучи – шторы, Взгляд, прикованный к звезде.
Степь и море Автор: Борис Сазонов
Я всю жизнь искал на свою голову приключений, всегда был недоволен тем, что имел. Протеста ради я совершал глупости, хотя и понимал, что рано или поздно до добра это не доведёт.
Смысл жизни был для меня жар - птицей, спрятанной за семью золотыми печатями в семи золотых клетках. Рано бросив учёбу, - решил, что знаю достаточно, чтобы плевать на всех и всё, всё время пытался догнать ушедший поезд, хотя бы и на самолёте или… на машине времени. Чёрт меня раздери, если я верил хоть одному слову того идиота, который склонил меня к этому.
Откуда он взялся и что собой представлял - это пусть выясняют другие, мне же хватило надежды. И вот я здесь. Где? И я ли? И есть ли вообще? Не знаю. Да и не всё ли равно? - ноги механически шаркают по асфальту, усталость для них уже скрыта бронёй этой самой усталости - пройди я ещё хоть полмира, не почувствовал бы ничего. Мой разум хотел одного: найти, найти хоть что-нибудь человеческое и живое.
Были ли люди, привязанные ко мне по-настоящему? Видевшие во мне хоть что-то чистое и правильное? Любили ли меня? Странные вопросы, по-меньшей мере странные, оттого, что я сам бы не смог себе сказать, любил ли я, ценил ли дружбу и привязанность. Утолив своё тщеславие чьей-нибудь дружбой или заинтересованностью мной, я, вывернувшись в петле своего эгоизма, начинал совершать жестокости, пока не отвращал этого человека навсегда. Любовь - это чистота лишь этого слова, в нём лишь сохранилось ещё это святое чувство, в этих шести буквах - ЛЮБОВЬ! То, что возникает как результат, это нечто иное.
Интересно, движется ли время вообще, или оно застыло, как сталь, и я безрезультатно отдаю силы в никуда? Луна, вроде бы не сдвинулась ни на дюйм, но и иду я всего полчаса, и всё же…
Что чувствует умерший человек? Если предположить, что его душа, освобождаясь, висит некоторое время над телом, то ей, наверно, неудержимо хочется хохотать над всем укладом сумбура, поставленного в порядок у этих ничтожных созданий - людей. Порядок - это бред, это субъективная формула удобства, совершенно не приемлемая для других, но разве они это понимают! Вот я понял, и что? Я создал свой порядок? Нет. Я удовлетворился беспорядком, рассуждая, к чему же его создавать, если он никому не нужен, а больше всего - мне.
Чёрт! начал спотыкаться, вот уж не к добру… Да увижу ли я наконец хоть чьё-нибудь лицо?! Желательно, всё же, чтобы оно было человеческим…
И пить не хочется, и голод остался позади - я начинаю терять присущее человеку. Да разве только сейчас? Я давным - давно начал это делать, постепенно отрекаясь от веселья, общества, развлечений. Мои, мало кому понятные идеи, запирались в четырёх стенах моей комнаты и летали там, словно шарик от пинг - понга, брошенного со страшной силой, ударяя не кого-нибудь, а именно меня.
Религия. Страшное слово. Слово самообмана и иллюзий, самовнушения и отречённости - вот, что мне было уготовано самой природой, но я прошёл и мимо этого! Принюхался этак слегка и ушёл. И вот иду.
Иду, а движения нет. Это время мертво, оно убито мной, оно изуродовано, искромсано с садистским наклоном. Мне не было жизни среди живого, и вот я здесь. Мёртвое, угасшее, бессмысленное, не приносящее - вот моя стихия и мой удел!
Я давно упал и лежу без движений, но разве это что-нибудь значит? Что это значит по сравнению с тем, что я потерял, но мог бы иметь!
Газель - «Строфа». Форма в классической арабской и персидской поэзии, а также в поэтических традициях на тюркских языках, урду, армянском и др. - Это интересно ?
Уж спрятан солнца полукруг; В ладони мерно ударяя, Они поют — и бубен свой Берёт невеста молодая. И вот она, одной рукой Кружа его над головой, То вдруг помчится легче птицы, То остановится, глядит — И влажный взор её блестит Из - под завистливой ресницы; То чёрной бровью поведёт, То вдруг наклонится немножко, И по ковру скользит, плывёт Её божественная ножка; И улыбается она, Веселья детского полна, Но луч луны, по влаге зыбкой Слегка играющий порой, Едва ль сравнится с той улыбкой, Как жизнь, как молодость, живой.
Клянусь полночною звездой, Лучом заката и востока, Властитель Персии златой И ни единый царь земной Не целовал такого ока; Гарема брызжущий фонтан Ни разу жаркою порою Своей жемчужною росою Не омывал подобный стан! Ещё ничья рука земная, По милому челу блуждая, Таких волос не расплела; С тех пор как мир лишился рая, Клянусь, красавица такая Под солнцем юга не цвела.
из Восточной повести М. Ю. Лермонтов - «Демон»
— Ты… — демон осторожно провёл пальцами по её лицу, хотя она пыталась спрятать его у него на груди, неожиданно со всей нежностью, на которую только способно дитя Ада, прижал её к себе и поцеловал в солёные от слёз губы, вкладывая в этот мимолётный жест всё своё естество. — Я влюбился в твою душу, ангел…
Женщина замерла и с испугом, перемешанным с любопытством, посмотрела на него, после чего болезненно улыбнулась и, притянув к себе, вовлекла в долгий и наполненный печалью поцелуй, растворяясь в нём, пытаясь полностью забыть о горькой действительности.
— Спасибо…
Это было последнее, что услышал юный Ремилиэс, прежде чем вся сладкая и невероятно чистая душа царицы Зенобии, закалённая короткой, но слишком тяжёлой жизнью, растворилась в нём, заставив испытать настоящий экстаз. Захотелось улыбнуться той фальшивой улыбкой обольстителя, но почему-то даже уголки губ не двинулись, а по щеке скатилась тёплая капля странной жидкости, недопустимой для демона.
— Это… слёзы?..
— Похоже, Ваш первый раз был потрясающим, господин Лиэнар, — рядом с ним приземлился взрослый мужчина с гораздо более мощными крыльями, и сын Сатаны быстро вытер рукавами одежды капли с лица. — Раз у демона Вашего уровня проснулись человеческие чувства всего лишь из - за одной души. Вам стоит запомнить это и больше никогда не повторять подобного, иначе Вас ожидает наказание девятого круга.
Ремилиэс иронично усмехнулся и расправил крылья, взмыл в воздух, телепортом возвращаясь домой.
Злому верить не хочу календарю. Кто-то жуткий, Что торопишь? Я не подарю Ни минутки.
Каждый день тебе по одному листку, — Разве мало? Ростовщичью ублажать твою тоску Я устала.
С нотной, чудится мне, спрыгнул ты строки Чёрной ноткой, Вечно складываешь пальчики - крючки Ты щепоткой, —
Отщипнуть бы, выхватить из жизни день, Душу вытрясть. Я твою, пустая, злая дребедень, Знаю хитрость.
Осень, осень только по календарю! Кто - то жуткий, Не обманешь, — я не подарю Ни минутки.
Злому верить не хочу календарю... Поэт: София Парнок
Катя поднялась из-за стола, недоумённо переводя взгляд с одного парня на другого. Дэн выглядел неважно: нижняя губа распухла и приобрела лиловый оттенок. Он несколько раз встряхнул правой рукой, разминая запястье, и Катя заметила, что костяшки пальцев оказались стёсаны. Макс же отнял руку от носа и приложил тыльную сторону ладони сначала к одной ноздре, а затем к другой. Там остались кровавые капли.
— С ней всё в порядке! — рявкнул Макс. — Убирайся отсюда, или я спущу тебя с лестницы! Самолично допинаю до первого этажа! — Кать, собирайся, — сказал Дэн, не обращая внимания на угрозы. — Сейчас поедем в полицию, и ты напишешь заявление. Макс похитил тебя, и я даже боюсь подумать, к чему он мог тебя принудить. — Ну, Катя, — усмехнулся Макс, сложив руки на груди, — давай расскажи, к чему я тебя принуждал!
Катя нерешительно переступила с ноги на ногу, не представляя, как же ей объяснить сложившуюся ситуацию. Всё её существо протестовало против лжи, которую ей теперь придётся тоннами изливать на окружающих. Вздохнув, она попыталась собраться с мыслями.
— Ладно, сам расскажу, — продолжил Макс, демонстративно поигрывая мобильником. Но Дэн, в отличие от Кати, не понял этого жеста. — Видишь ли, мы помирились. Да, представляешь, такое бывает: люди ссорятся, а потом мирятся! Мне, конечно, пришлось хорошенько перед ней извиниться. Всю ночь извинялся, если ты понимаешь, о чём я, — на этом месте он снова усмехнулся. — Сейчас ты уйдёшь, и я опять продолжу. Так ведь всё и было, да, Катя? — Да... Так всё и было, — Катя с трудом выдавливала из себя слова. От охватившего её стыда она опустила голову.
Дэн замер. Он недоверчиво переводил взгляд с Кати на Макса.
— Я не верю, — сказал он, наконец. — Не верю, что ты могла его простить после всех тех унижений, которым он тебя подверг! — А чему ты удивляешься?! — вспыхнул Макс. — На меня все девчонки ведутся, и Катя не исключение! Вот, сейчас поедем в ювелирный салон покупать ей подарок!
Катя чувствовала, как кровь прилила к щекам, и стало трудно дышать. Она бросила взгляд на Макса, стоящего на пороге в гостиную. Весь его вид излучал самоуверенность. Он привалился к откосу и насмешливо взирал на Катю с Дэном, поигрывая мобильником. Оттолкнувшись от стены, Макс подошёл к ней, приобнял за плечи и поцеловал в висок.
— У тебя всё? — обратился он к Дэну? — Тогда оставь нас, — Макс указал рукой в сторону входной двери. — Тебя проводить или сам выход найдёшь?
Ошалело кивая головой, словно китайский болванчик, и будто разом потеряв интерес к ситуации, Дэн отвернулся от них, ничего не ответив. Он направился к выходу. На пороге гостиной парень остановился и снова повернулся к Кате с Максом.
— Я ошибся в тебе, Катя... не думал, что ты можешь продаться, — разочарованно произнёс Дэн. — Полагаю, вы стоите друг друга... Провожать не надо, — махнул он рукой на прощание.
Дэн ушёл, и Катя в изнеможении опустилась на стул. В душе была пустота. И хотя она ничего не обещала ему, будь у неё больше времени, Катя бы подобрала для Дэна лучшие слова. Но его неожиданное появление застало её врасплох. Она вздрогнула, когда входная дверь с шумом захлопнулась.
— И что теперь? — спросила Катя, когда Макс опустился напротив неё, прижимая к носу куски льда из морозильной камеры, завёрнутые в кухонное полотенце. — Что тебе надо? — Мне нужна ты, Катя, — после недолгого молчания ответил молодой человек, откинувшись на спинку стула. — Зачем? — устало вздохнула она. — Снова поиграть и бросить? Это у золотой молодёжи такое развлечение, да? — Если бы я знал, зачем, — откровенно признался Макс. Отложив полотенце со льдом, растопыренной пятернёй он взлохматил волосы, а затем принялся обеими руками их приглаживать. — Я просто хочу, чтобы то снова была со мной. — Так не делается, — покачала головой Катя. Её голос задрожал, когда она продолжила. — Нельзя шантажом принуждать человека к отношениям, а тем более к близости! Это мерзко! — Но ты не хотела слушать меня! — возразил Макс. — Что мне оставалось делать, когда этот хмырь принялся лапать тебя?! Слушай, я просто хочу, чтобы ты снова была со мной. Что ты теряешь? Я не урод, нежадный и при деньгах! И я не извращенец! Я не собираюсь принуждать тебя к каким-то грязным вещам! Видишь ли, за это время я понял, что не могу без тебя. У меня ни с кем не было того, что было с тобой! Я только о тебе и думаю! Это словно какое-то помешательство. — Может, тебе обратиться к врачу? — с надеждой предложила Катя. — Ты и есть мой врач! — усмехнулся Макс. — Мне никто не поможет, кроме тебя. А теперь собирайся! Съездим с тобой за обещанным подарком! — Мне ничего не надо! — воскликнула Катя. — А вот это не обсуждается! — отрезал Макс. из книги Эрин Хэй - «По - новым правилам»
Я, истомившись от весенней неги И от вопроса вечного"Как быть?", Прочтя однажды старика Карнеги, Тебе сама решила позвонить. Держу с волненьем трубку телефона (Как не похоже это на меня!), Включаю тихо музыку для фона И говорю:"Ну здравствуй, это я... Ты посмотри, что за окном творится, Весна прёт, словно новый БТР, Посёлок превратился наш в столицу И нахватался городских манер. На фонарях все лампочки включили, Украсив ели, как на Новый год, И целый день усердно веселили Собравшийся на площади народ. А солнце нам поджарило лопатки, И жаворонки трели завели, И хочется умчаться без оглядки Куда - нибудь на самый край земли. Мой кот орёт - его гормоны душат, Излазил двор он вдоль и поперёк, Ему весна изматывает душу... Как жаль, что ты не понял мой намёк. Что? Хочешь спать? Ну что ж, уснуть попробуй..." Прощаюсь, волю всю в кулак собрав, Иль это ты настолько твердолобый, Или Карнеги в чём - то был не прав.
Весенняя психология Автор: Богомаз Ирина
Год учёбы в военно - морском колледже прошел не зря. Я многому там научился и поэтому знал, как вести себя в армии. Как не крути молодой солдат, он и есть молодой, пока всё поймёт, пока обучиться военному делу.
Себя молодым солдатом я не считал, но всё же первые месяцы срочной службы мне тоже приходилось выполнять различные поставленные задачи, к примеру, такую «грязную» работу, как мыть палубу, нести дежурство в столовой, так как наша боевая часть, когда мы стояли на берегу, заступала в наряд на камбуз. Меня всегда удивляли военнослужащие, которые придя на службу говорят: «То делать не хочу, это делать не хочу». И вообще, служба в армии, видите ли, не для него. Но таких людей армия воспитывает, а в этом ей помогают сержант или старшина.
В результате воспитания такие солдаты приобретают хоть небольшую, но извилину в голове, которая пригодится им на всю жизнь. Именно эта извилина помогает осознать ответственность перед Родиной и самим собой. Чем больше срок службы, тем больше эта извилина. Хотя, справедливости ради, стоит признать, что служба в армии дает эту извилину всё же не всем.
В той армейской части, в которой посчастливилось служить мне, надо было успеть стать лучше и выше, чем другие военнослужащие, иначе можно было на долгие годы остаться в тени от бурлящей жизни военной части. Я ждал, когда придут новые матросы, чтобы всю эту «грязную» работу передать другому. Была ли у нас дедовщина? Как таковой её не было, но качества дедовщины оставались и если кто - то не выдерживал это испытание, то жизнь на корабле была для него очень тяжёлой.
Чтобы приобрести своё лицо, прежде всего надо было осмелится ослушаться старшину, что я и сделал. Старшина Черников сказал мне выполнить одно из его приказаний один раз, я проигнорировал, потом второй раз я снова проигнорировал. Тогда он решил применить силу, а сила в его кулаке была крепкой, не зря он всю юность занимался боями без правил. Мне в лицо прилетела пара ударов, от которых я впервые в жизни понял, что значит выражение «искры из глаз». Я стоял на своем. Тогда он применил метод, когда страдают другие военнослужащие. В то время как я лежал на шконке в кубрике корабля и отдыхал, все военнослужащие выполняли боевую задачу, которую старшина приказал привести в исполнение.
Он сказал, что только тогда, когда я начну его слушать - все смогут отдохнуть. На меня посыпалась масса упрёков от военнослужащих, они наседали, обвиняя меня в своих страданиях. Но я был непреклонен, и цепочка в иерархии на нашем корабле замкнулась - каждый занял в ней своё законное место.
Старшину перевели в другое подразделение, пришедший на его место, ненавидел меня больше всех, так как матросы в моём подразделении слушались не его, а старшего электрика, а его могли послать куда подальше.
Командир нашей части зная о моём авторитете у военнослужащих, включил меня в список своих любимчиков и лично ставил боевые задачи. Благодаря всему этому я мог ослушаться любого офицера, конечно, помимо командира корабля. Мой авторитет на корабле рос, не только среди матросов, но и у офицеров.
Рассказ «Любимчик командира» Источник: Писатель ХХI века
Я мысленно вхожу в ваш кабинет... Здесь те, кто был, и те, кого уж нет, Но чья для нас не умерла химера, И бьётся сердце, взятое в их плен… Бодлера лик, нормандский ус Флобера, Скептичный Франс, святой Сатир — Верлен, Кузнец — Бальзак, чеканщики — Гонкуры… Их лица терпкие и чёткие фигуры Глядят со стен, и спит в сафьянах книг Их дух, их мысль, их ритм, их бунт, их крик… Я верен им… но более глубоко Волнует эхо здесь звучавших слов… К вам приходил Владимир Соловьёв, И голова библейского пророка - К ней шёл бы крест, верблюжий мех у чресл - Склонялась на обшивку этих кресл. Творец людей, глашатай книг и вкусов, Принесший вам Флобера, как Коран, Сюда входил, садился на диван И расточал огонь и блеск Урусов. Как закрепить умолкнувшую речь? Как дать словам движенье, тембр, оттенки? Мне памятна больного Стороженки Седая голова меж низких плеч.
Р. М. Хин (Отрывок) - из цикла "Облики" Поэт: Максимилиан Волошин
Ленточкин - младший пленил строгого епископа бесшабашной дерзостью и полным пренебрежением к своему во всех отношениях зависимому от владыки положению. То самое, чего ни от кого другого Митрофаний ни за что бы не снёс — непочтительность и прямая насмешливость, — в Алексее Степановиче владыку не сердило, а лишь забавляло и, возможно, даже восхищало.
Начать с того, что Алёша был безбожник — да не из таких, знаете, агностиков, каких сейчас много развелось среди образованных людей, так что уж кого и ни спросишь, чуть не каждый отвечает: «Допускаю существование Высшего Разума, но полностью за сие не поручусь», а самый что ни на есть отъявленный атеист. При первой же встрече с преосвященным на архиерейском подворье, прямо в образной, под лучистыми взорами евангелистов, праведников и великомучениц, между молодым человеком и Митрофанием произошёл спор о всеведении и милосердии Господа, закончившийся тем, что епископ выгнал богохульника взашей.
Но после, когда остыл, велел снова послать за ним, напоил бульоном с пирожками и говорил уже по - другому: весело и приязненно. Приискал молодому человеку подходящую должность — младшего консисторского аудитора, определил на квартиру к хорошей, заботливой хозяйке и велел бывать в архиерейских палатах запросто, чем Ленточкин, не успевший обзавестись в Заволжске знакомствами, пользовался безо всяких церемоний: и трапезничал, и во владычьей библиотеке часами просиживал, и даже подолгу болтал перед Митрофанием о всякой всячине. Очень многие почли бы за великое счастье послушать речи епископа, чья беседа была не только назидательна, но и в высшей степени усладительна, Ленточкин же всё больше разглагольствовал сам — и Митрофаний ничего, не пресекал, а слушал с видимым удовольствием.
Произошло это сближение вне всякого сомнения из - за того, что среди всех человеческих качеств владыка чуть ли не самые первые места отводил остроте ума и неискательности, а Ленточкин обладал этими характеристиками в наивысшей степени. Сестра Пелагия, которая с самого начала невзлюбила Алексея Степановича (что ж, ревность — чувство, встречающееся и у особ иноческого звания), говорила, что Митрофаний благоволит к мальчишке ещё и из духа соревновательности — хочет расколоть сей крепкий орешек, пробудить в нём Веру. Когда монахиня уличила владыку в суетном честолюбии, тот не стал спорить, но оправдался, говоря, что грех это небольшой и отчасти даже извиняемый Священным Писанием, ибо сказано: «Глаголю вам, яко тако радость будет на небеси о единем грешнице кающемся, нежели о девятидесятих и девяти праведник, иже не требуют покаяния».
А нам думается, что кроме этого похвального устремления, имеющего в виду спасение живой человеческой души, была ещё и психологическая причина, в которой преосвященный скорее всего сам не отдавал себе отчёта. Будучи по своему монашескому званию лишён сладостного бремени отцовства, Митрофаний всё же не вполне изжил в себе соответствующий эмоциональный отросток сердца, и если Пелагия до известной степени стала ему вместо дочери, то вакансия сына до появления Алексея Степановича оставалась незанятой.
Проницательный Матвей Бенционович, сам многодетный и многоопытный отец, первым обратил внимание сестры Пелагии на возможную причину необычайной расположенности преосвященного к дерзкому юнцу и, хоть в глубине души был, конечно, уязвлён, но нашёл в себе достаточно иронии, чтоб пошутить: «Владыка, может, и рад бы был меня в сыновьях держать, но ведь тогда пришлось бы в придачу дюжину внуков принимать, а на такой подвиг мало кто отважится».
Находясь в обществе друг друга, Митрофаний и Алёша более всего напоминали (да простится нам столь непочтительное сравнение) большого старого пса с задиристым кутёнком, который, резвясь, то ухватит родителя за ухо, то начнёт на него карабкаться, то цапнет мелкими зубками за нос; до поры до времени великан сносит сии приставания безропотно, а когда щенок слишком уж разботвится, слегка рыкнет на него или прижмёт к полу мощной лапой — но легонько, чтоб не сокрушить.
* * *
На следующий день после знаменательного чаепития епископу пришлось уехать по неотложному делу в одно из отдалённых благочиний, но своего решения Митрофаний не забыл и сразу по возвращении вызвал Алексея Степановича к себе, а ещё прежде того послал за Бердичевским и Пелагией, чтобы объяснить им свои резоны уже безо всякой парадоксальности.
— В том чтоб именно Ленточкина послать, обоюдный смысл имеется, — сказал владыка своим советчикам. — Во - первых, для дела лучше, чтобы химерами этими занялась не какая - нибудь персона, тяготеющая к мистицизму (тут преосвященный покосился на духовную дочь), а человек самого что ни на есть скептического и даже материалистического миро понятия. По складу своего характера Алексей Степанович склонен во всяком непонятном явлении докапываться до сути и на веру ничего не принимает. Умён, изобретателен, да и весьма нахален, что в данном случае может оказаться кстати. А во - вторых, — Митрофаний воздел палец, — полагаю, что и для самого посланного эта миссия будет небесполезна. Пусть увидит, что есть люди — и многие, кому духовное дороже плотского. Пусть подышит чистым воздухом святой обители. Там в Арарате, я слышал, воздух особенный: вся грудь звенит от восторга, будто выдыхаешь из себя скверное, а вдыхаешь райскую амброзию.
Архиерей потупил взор и присовокупил тише, словно нехотя:
— Мальчик-то он живой, пытливый, но в нём стержня нет, который человеку единственно Вера даёт. Кто умом поскуднее и чувствами потусклее, может, пожалуй, и так обойтись — проживёт как-нибудь, а Алёше без Бога прямая гибель.
Бердичевский с Пелагией тайком переглянулись и по разом возникшему молчаливому уговору возражать владыке не стали — это было бы неуважительно, да и жестоко.
А вскоре явился и Алексей Степанович, не подозревавший о том, какие дальние виды составил на него владыка.
Поздоровавшись с присутствующими, Ленточкин тряхнул каштановыми кудрями, доходившими чуть не до плеч, и весело поинтересовался:
— Что это вы, Торквемада, всю свою инквизицию созвали? Какую такую муку для еретика удумали?
Говорим же, острейшего ума был юноша — сразу сообразил, что собрание неспроста, да и особенное выражение лиц тоже приметил. А что до «Торквемады», то это у Алексея Степановича такая шутка была — называть отца Митрофания именем какой - нибудь исторической персоны духовного звания: то кардиналом Ришелье, то протопопом Аввакумом, то ещё как - нибудь в зависимости от поворота беседы и настроения епископа, в котором и вправду можно было обнаружить и государственный ум французского дюка, и неистовую страстность раскольничьего мученика, да, пожалуй, и грозность кастильского истребителя скверны.
Митрофаний на шутку не улыбнулся, с нарочитой сухостью рассказал о тревожных явлениях в Новом Арарате и без лишних слов разъяснил молодому человеку смысл поручения, закончив словами:
— По должностной инструкции консисторский аудитор не только бухгалтерией ведает, но и прочими епархиальными делами, требующими особенной проверки. Вот и езжай, проверяй. Я на тебя полагаюсь.
Историю про блуждающего по водам Чёрного Монаха Алексей Степанович вначале слушал с недоверчивым удивлением, будто опасался, что его разыгрывают, и даже раза два вставил язвительные ремарки, но потом понял, что разговор серьёзный, и комиковать перестал, хоть по временам не без игривости задирал бровь кверху.
Дослушав, помолчал, покачал головой и, кажется, отлично понял «обоюдность» резонов, стоявших за неожиданным решением покровителя.
Алексей Степанович улыбнулся пухлыми губами, отчего на румяных щеках образовались славные ямочки, и восхищённо развёл руками:
— Ну, вы и хитрец, епископ Отенский. Единым махом двух лапенов побивахом? Желаете знать моё мнение про эти ваши мистерии? Я так думаю, что … — «Я» — последняя буква алфавита, — перебил мальчишку преосвященный, которому сравнение с Талейраном понравилось ещё меньше, чем уподобление великому инквизитору. — Зато «аз» — первая, — бойко огрызнулся Ленточкин.
Митрофаний нахмурился, давая весельчаку понять, что тот заходит чересчур далеко.
Перекрестил юношу, тихо молвил:
— Поезжай. И да хранит тебя Господь.
из романа Бориса Акунина (Чхартишвили) - «Пелагия и чёрный монах». Пролог. «Явление Василиск»а (Отрывок)
Приказы исполняют точно в срок, без жалости к себе и отговорок, рвать на груди не стоит гимнастёрок, пускай и был приказ к тебе жесток.
Приказ не просьба, а судьбы наказ, коль прозвучал, то надо в бой подняться и не бояться смертью замараться, и боль терпеть без всхлипов и гримас.
Нам не дано приказы обсуждать, приказ – закон, который безусловен, не стоит мнить, что честью ты не болен, от совести своей не убежать.
Приказ нам дан – жить надобно сейчас так, чтобы жизнью для других служили, запомним тех, кто головы сложили и быть теперь не могут среди нас.
Когда - нибудь и нам дадут приказ отправиться в далёкий путь бессрочный, в края, куда не носит писем почта, где о тебе всё знают без прикрас.
Не заготовишь жизнь и время впрок, приказ дан свыше – надо собираться, но не забыв при этом улыбаться… Приказы исполняют точно в срок…
ПРИКАЗ Автор: Евгений Бастов
Однажды в антикварный салон зашёл парень - худощавый брюнет лет двадцати двух. Его можно было назвать красивым. Тёмные глаза, густые, вьющиеся волосы, полные губы. Черты лица, в которых, сочеталась сила воли с чувственностью.
Парень с интересом стал разглядывать старинные предметы. Кортики, медали, монеты, фотографии, наградные пистолеты, банкноты - всё несло в себе отпечаток истории. Казалось, здесь застыло время. Вдруг его взгляд привлёк портрет женщины - молоденькой симпатичной блондинки в платье девятнадцатого века. Голубые глаза, славянский профиль, высоко поднятая голова, аккуратная, правильной формы грудь.
- Это Анастасия.
Парень обернулся. Рядом с ним стоял старик, хозяин магазина.
- Хороша, и обрати внимание не замужем. У этой девушки была интересная судьба. Хочешь посмотреть поближе на неё?
Старик хитро сощурился, снял портрет. Затем, поставил картину на пол, возле дорогого антикварного шкафа.
- Прямо, как живая, - заметил брюнет. - А ты сфотографируй девушку на память. Будешь однокурсникам показывать. Хорошая же работа художника.
Парень вытащил айфон, подошёл к картине.
-Сделай с ней селфи. Кажется, как - то так молодёжь это называет.
Парень приблизился к портрету. Казалось, он ощущает дыхание Анастасии. Картина обладала необъяснимой силой.
- Как тебя зовут?- Спросил антиквар. - Сергей Владимирович - Серёга, значит. Так звали моего друга детства, машиниста. А ты любишь путешествовать?
Старик резко толкнул брюнета на портрет. Парень провалился в картину и исчез. Антиквар рассмеялся.
Парень очутился на Невском проспекте. Вокруг сновали извозчики, гувернеры и гувернантки, мужчины в длинных сюртуках, дамы в атласных шляпах. Раскланивались друг другу чиновники с пышными бакенбардами в зелёных вицмундирах. Рядом с Сергеем прошёл титулярный советник. За симпатичной брюнеткой следовал молодой поручик.
- Где это я?
Вдруг парень увидел Анастасию. Она была ещё лучше, чем на портрете. Девушка посмотрела на парня, улыбнулась. На её щеках появился румянец. Анастасия направилась к дому и жестом пригласила идти за собой. Сергей оказался в небольшой квартире на первом этаже.
- Какая же ты красивая.
Они занялись любовью. Вдруг раздался резкий стук в дверь.
- Откройте. Именем императора! - Это третье отделение, - тихо сказала Анастасия, - ищут народников. Они тебя арестуют. Беги через окно.
Сергей залез на подоконник, прыгнул вниз, и вывалился из портрета. Он лежал на полу магазина.
- Ну, как?- Спросил антиквар.
Сергей ничего не ответил, пытаясь осмыслить произошедшее.
- Картины прекрасны, но они умирают в нас. Запомни это, мальчик.
Парень встал, направился к выходу. Но что-то заставило его обернуться, посмотреть на портрет блондинки. На её безымянном пальце теперь было кольцо. Портрет блондинки Автор: Гаврилов Юрий
