Театр «Вторые подмостки» |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Театр «Вторые подмостки» » Волшебный мир Морфея » Истории по мотивам приступов нарколепсии
Ключ к «Гексаграмме» «Человек»
Узнан не мною
Вечный сюжет роденовский. (©)
***
Небо
____________________________________________________________________________
Земля
Я вешал на ветки
тяжелые сумки.
И ветки ломались.
И в лесу становилось светлей.
Так рыбы
висят на крючках.
Но лески не рвутся.
И спят рыбаки у костров.
Автор: Олег Асиновский
Видимо привет от Музыкантов (моё личное оценочное мнение)
18 + ( Жёсткая некрофилия !)
. Перелистав страницы нот . ..
. как много ноты рассказали.
о музыке и о себе.. (©)
Хранительницы духовного приданного
Внемли мне, Боже Всевышний,
Молитву мою не отринь.
Я знаю — меня Ты слышишь.
Прошу тебя, не покинь,
Храни моего сыночка,
Оберегай от невзгод.
Храни его днём и ночью,
Твоих не лишай щедрот.
Исполни духовной силой,
Даруй твою благодать.
Спаси, сохрани, помилуй!
Тебя умоляю как мать:
Пусть обойдут его беды,
Предательство, подлость и лесть,
Напасти пусть сгинут бесследно,
А благородство и честь
Пусть никогда не оставят.
Пусть сердце наполнит любовь.
Пусть он Тебя прославит,
Простри над ним Свой покров.
Молитва за сына (Отрывок)
Автор: Арина Забавина
Однажды я открыла удивительный закон жизни: у каждого события есть своя глубина. Причём зависит она не от самого события, а от моего к нему отношения.
Скажем, «уборка». Простое, казалось бы, слово, но за ним могут стоять совершенно разные явления. Уборка может быть рутинной обязанностью: отковыриванием со дна кастрюли прилипшей каши или оттиранием жёлтых разводов ванны. И вместе с этим уборка может быть грациозным танцем: приятной музыкой, белоснежной скатертью, свежим порывом ветра, ворвавшимся в только что вымытое окно. Этот танец даже может быть парным, если один из вас моет, а другой вытирает, или один складывает, а другой читает ему вслух.
Для кого - то «свадьба мечты» — ресторан, фотограф и тамада, а для кого-то — белые кеды и глаза напротив. И то и другое при желании можно понять. Главное, сделать это вовремя, чтобы успеть воплотить в жизнь подходящий себе сценарий. Потому что нет ничего глупее, чем позвать сотню нежеланных гостей или, наоборот, всю жизнь сожалеть о том, что этих самых гостей не было.
Да, я сама наполняю события содержанием. Почему же я так редко замечаю эту ответственность, перекладывая её на чужие плечи? Почему я забываю, что от меня, а не от учителей, зависит, будет моя «учёба» добычей оценок или знаний?
Почему я забываю, что Господь дал мне выбор: провести жизнь на глубине лягушатника или нырнуть в открытый океан, чтобы достать со дна жемчужину Его Царства?..
Искренне и нежно: заметки о вере и любви. Глава. «Глубина жизни»
Автор: Мария Чебан
Самый великий волшебник тотема «Козы»
Диме М. нравилась преемственность... Да и Вовка всегда об этом говорил, что, мол, всё должно идти как непрерывная цепочка взаимосвязанных событий.... Хотя, при всех соблазнах, свалившихся на голову Димы, хранить видимую непрерывность этой цепочки было тяжело... Но судьба порой дарила случаи, когда сам Бог велел вмешаться... да, что Бог - такое вмешательство даже Володька бы одобрил бы .. если знал ..
Димка и волшебные спички (Избранное)
Автор: Алексей Лесь
… Тётка Фрося вплыла в избу в длинной, почти до пят, дохе (*) на козьем меху. Доха была старой, штопанной в нескольких местах. Она исправно служила повитухе без малого четверть века, оберегая от холода в таких вот поездках. Муж её не раз порывался заменить доху на новую, однако Ефросинья не желала с ней расставаться, полагая, что доха в дом роженицы приносит удачу.
Освободившись от тёплой одежды, тётка Фрося мазнула взглядом по стене, где на божничке за происходящим в комнате строго взирала Пресвятая Богородица. Широко осенив себя крестом, пожилая женщина скороговоркой сотворила молитву.
– Ох, Фрося, терпения нету, – отозвалась Анна с постели. – Принимай, матушка.
Повитуха, несмотря на кажущуюся полноту, легка на ногу. Над тазом скорехонько сполоснула с мылом руки, тщательно вытерла их полотенцем. Они были мягкие, сплошь в морщинках и удивительно тёплые, будто на дворе совсем не лютая стужа. Лицо повитухи одухотворенное и даже торжественное. Казалось, оно излучало свет, который можно увидеть лишь в момент высшего напряжения сил. Роженица, являя миру своё дитя, сама творила чудо и потому обострённым сознанием воспринимала это со всей ясностью.
– Георгий, подсвети - ка мне лампой, – командовала повитуха. – Да не бойся, свети ближе! Чего морду - то воротишь, будто не ты настругал! Экий впечатлительный…
Лампа ходила ходуном в руке отца семейства, отбрасывая на выбеленные известью стены изломанные тени. По напряженному испуганному взгляду, капелькам пота, катившимся по лицу, было видно: такое испытание для бывалого мужика выше его сил.
– Подай полотенце. Осторожнее…
Не успела она закончить, фитиль в лампе мигнул и погас, раздался звон разбитого стекла.
– Запасное стекло на верхней полке, – слабо подала голос Анна. – Как знала, на всякий случай протёрла.
Пока не вспыхнул огонь, повитуха в полной темноте принимала младенца. Её руки знали свое дело, они не умели ошибаться. В каких только условиях не приходилось совершать это великое таинство.
Повитуха (Избранное)
Автор: Геннадий Богданов
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Фрося вплыла в избу в длинной, почти до пят, дохе на козьем меху - (Доха (даха, яга, яргак) — зимняя верхняя мужская и женская меховая одежда, длинная и просторная разновидность шубы.
Бытовала в XVIII–XX веках в Приуралье, Нижнем Поволжье, Сибири и Алтае, широко использовалась уральскими казаками.
В Европейской России доха получила распространение на рубеже XIX–XX веков и использовалась наряду с тулупом для длинных поездок на санях.
Я тоже так хочу ..
Я злой и страшный серый волк, я в поросятах знаю толк ... (c)
Эх, лентой дороженька вьётся,
Мы любим, и верим, идём,
Навстречу нам мир улыбнётся,
И радость находим мы в том.
У нас ведь историй немало,
Тут есть очень милый сюжет.
Маршрутка вот.. девочка с мамой,
Ещё семеро. Время – обед.
Маршрутка тихонько плетётся,
Народа немного, покой,
И солнце в окошко смеётся,
Прекрасна погода весной.
И вот.. на одной остановке..
Да женщина с сумкой зашла,
Моложава, в юбке, ветровке
И свежесть с собой принесла.
Красива: духи и причёска,
И видно – добротный наряд,
Ухожена, среднего роста,
Обаянье, достоинство, взгляд.
А следом запрыгнул мужчина
С тяжелою сумкой, большой,
Наверно, бежал с магазина
И встал сзади женщины той.
Поехали, резко качнуло,
Мужчина подался вперёд,
Его чуть, немного шатнуло,
И дале.. ступил на сапог.
Та ахнула: «Что вы, мужчина?!
Так я без ноги окажусь!»
А тот с виноватою миной:
«Простите, простите. Держусь!»
Но дама опять продолжала -
Обида и горечь у ней,
Мужик: «Виноват я, признаю,
Что должен я сделать теперь?»
Все замерли, тихо в маршрутке,
А дама в ответ говорит:
«Скажу я и честно, без шутки,
Да замуж взять - вам не претит?»
Все в ступоре, даже водитель
Маршрутку – к бордюру и.. встал,
Минута.. – вы нас не томите -
Вдруг сзади дедок подсказал:
«Мужик, ну ответь ей, ты что же?»
Маршрутка тут ожила враз:
«Да.. с женскою логикой сложно!»
Слышны голоса: «Это класс!»
«Когда ваша здесь остановка?» -
Мужик покраснел, побледнел,
«На следующей выйду, Петровке!»
Эх, снова народ загудел.
А кто-то захлопал – прекрасно!
На следующей вышли они,
А мы пожелаем им счастья,
Быть может - судьбу здесь нашли.
Народец в маршрутке доволен -
Не часто увидишь сие,
Попутчики стали невольно
Участниками в чьей - то судьбе.
Случай в маршрутке быль
Автор: Марина Щербакова Майская
Село «Жуковка» и его обитатели (©️ ?)
При составлении данной иллюстрации ни один представитель семейства кошачьих не пострадал.
В элитном доме в Жуковке,
У леса на опушке
Не первый год работает
Горничной Танюшка.
Она, как зайчик солнечный.
И в каждом помещении
При её участии
Такие превращения!
Кровати заправляются,
Везде блестят окошки,
Во всём доме не найдёшь
Даже шерсть от кошки.
Пианино двигает,
Кладёт ковры огромные,
Хотя зарплата у неё
Очень даже скромная.
На неё имеют зуб
Недоброжелатели.
Бардак повсюду разведут,
Замусолят скатерти.
Во всех бедах обвинят,
От шефа ждут реакции.
Только Тане наплевать
На эти провокации. (*)
Горничная Танечка. Жуковка (Отрывок)
Сергей Викторович Казарин
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Только Тане наплевать .. На эти провокации. - Думаю, что Таня с этим утверждением поспорила бы. Прим. ОЛЛИ.
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Ньюйоркец сидел в саду на крыше и втягивал усладу через соломинку. Его панама лежала на стуле. Июльская публика рассеялась между свободными столиками так свободно, как обыкновенно рассыпаются аутфильдеры (*) при выходе на площадку чемпиона крикета. От времени до времени на эстраде выступали номера. С залива веял прохладный ветерок. Вокруг и в вышине — повсюду, за исключением сцены, — были звёзды. Изредка мелькали лакеи, исчезая, как вспугнутые серны.
Предусмотрительным посетителям заказавшим прохладительные напитки с утра по телефону, теперь подавали их. Ньюйоркец замечал все недостатки своего комфорта, но довольство всё же мягко светилось сквозь стекла его очков без оправы. Его семья уехала из города. Напитки были тепловаты. Балет страдал отсутствием и мелодии, и такта, но… семья его не вернётся до сентября!
Вдруг в сад ввалился человек из Топаз - Сити. На нём так и лежала печать одинокого человека. Страдая от одиночества, он с характерным выражением вдовьего лица шагал по приютам веселья. Необыкновенная жажда общения с людьми овладевала им, когда он впивал столичный воздух.
Он направил руль прямо на столик ньюйоркца.
Фривольная атмосфера сада на крыше сделали ньюйоркца совершенно безоружным и беспечным, и он решил отбросить все традиции своей жизни. Он пожелал единым, быстрым, чертовски - смелым; импульсивным, беззаботным движением разбить вдребезги все те условности, что вплелись в его существование.
Повинуясь этому радикальному и внезапному внушению, он слегка кивнул головой незнакомцу, когда тот приблизился к его столику.
Уже через мгновение человек из Топаз - Сити находился в списке самых закадычных друзей ньюйоркца. Он придвинул к столику стул, протянул ноги на два других стула, а на четвёртый бросил свою широкополую шляпу. После того рассказал своему новому Другу всю историю своей жизни.
Ньюйоркец нагрелся немного,— как начинают нагреваться в нью - йоркских домах печи, с приходом весны. Лакей, неосторожно подошедший на расстояние оклика, был захвачен в плен и отпущен на честное слово с поручением сходить на экспериментальную станцию доктора Уайли. Балет посреди музыкальной фантазии изображал боливийских крестьян,— так значилось в программе. Часть балерин была одета в костюмы норвежских рыбачек. На другой части были наряды придворных дам Марии - Антуанетты, а ещё одна часть, представляя собой морских нимф, была соответствующим образом обнажена. Весь же ансамбль производил впечатление сборища горничных в общественном клубе в Центральном Восточном парке.
— Давно в Нью-Йорке? — спросил Ньюйоркец, приготовляя определенные «чаевые» для лакея, который должен был принести ему крупную сдачу.
— Я? — сказал человек из Топаз - Сити.— Четыре дня! Были ли вы когда-нибудь в Топаз - Сити?
— Я? ответил ньюйоркец. — Я никогда не был западнее Восьмой авеню. У меня был брат, который умер на Девятой, но я встретил процессию на Восьмой. Ни погребальной колеснице был пучок фиалок,— распорядитель указал на это, чтобы не было ошибок при расчёте. Не могу сказать, чтобы я был хорошо знаком с Западом. — Топаз - Сити,— сказал человек, занимавший четыре стула,— один из прекраснейших городов в мире!
— Полагаю, что вы уже видели достопримечательности столицы,— заметил ньюйоркец.— Четыре дня — недостаточно для того, чтобы осмотреть, наиболее выдающееся, но всё же общее впечатление можно получить. Наше архитектурное превосходство — вот что главным образом поражает приезжих!
Вы, разумеется, видали небоскреб «Флатиайрон»? Его считают…
— Видел! — сказал человек из Топаз-Сити: — но вам все же следовало бы побывать в наших краях. У нас — гористая местность, и все дамы носят короткие юбки при восхождении на горы и…
— Извините! — произнёс ньюйоркец: — это всё не то! Нью-Йорк должен почитаться чудесным откровением для приезжих с Запада. Наши отели…
— Вот, вот! — воскликнул человек из Топаз-Сити: — это как раз напоминает мне, как в прошлом году шестнадцать человек, систематически нападавшие на почтовые дилижансы, были застрелены в двадцати милях…
— Я говорю про отели, — продолжал ньюйоркец:— в этом отношении мы идём впереди всей Европы. А что же касается нашего нетрудового элемента, то мы далеко…
— О, я не знаю! — прервал его житель Топаз - Сити.— Когда я уехал из дому, в нашей тюрьме сидело двадцать бродяг. Я не думаю, чтобы в Нью - Йорке ...
из рассказа О. Генри — «Своеобразная гордость»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) как обыкновенно рассыпаются аутфи льдеры при выходе на площадку чемпиона крикета - Аутфилдер. Общий термин, которым в бейсболе обозначается один из трёх игроков, занимающих оборонительную позицию во внешнем поле - наиболее удалённой от дома части поля. Группу аутфилдеров составляют левый, центральный и правый филдеры. В системе бейсбольной нумерации данным позициям присвоены номера 7, 8 и 9, соответственно.
Полёты из грустного в смешное .. и во сне .. и наяву
Она смотрела, молча из окна,
Как тихо падал наземь лист кленовый.
Дождями Октября была грустна,
Ветрами Ноября была суровой.
А за окном мерцает изумруд,
Вплетённый в косы августовским травам...
Уснула лишь на несколько минут.
Очнулась и предзимьем задышала...
Она смотрела, молча из окна...
Автор: Рей Журавлёв
Степана, время от времени, на протяжении всей жизни, мучали приступы депрессии. По указанию своей супруги он обратился к профессиональному психотерапевту. Врач внимательно выслушал пациента и оказал ему персональную медицинскую помощь высшего качества.
- Ну - с, на что будем жаловаться? - ласково поинтересовался врач, приятный пожилой человек примерно шестидесяти лет.
Его глаза под очками светились профессиональным сочувствием, а ласковая улыбка четко показывала, что врач – профессиональный психолог, а может быть, даже психотерапевт.
Посетитель напряжённо вздохнул, собираясь с тяжёлыми мыслями.
- Давайте, для стимуляции Вашей речи я задам вопрос попроще, - предложил доктор, - скажите, кто Вас сюда послал?
- Как это, "кто послал", – совсем растерялся посетитель, - в регистратуре сказали, что кабинет номер 6, вот я сюда и пришёл, правильно?
- Правильно, правильно, - по - доброму засмеялся эскулап, - я имею в виду, что обычно мужчины самостоятельно к врачу не приходят. Их посылает мать или жена, либо приносят санитары на носилках. Поскольку санитаров с Вами не было, значит, Вас сюда послала мать или жена. Кто же конкретно?
- Жена, - вздохнул посетитель, - говорит, что я стал слишком грустным. Раньше жаловалась, что я слишком весёлый для человека, который испортил ей жизнь. А теперь я стал грустным по причине депрессии, но это ей понравилось ещё меньше.
- Стоп, уважаемый Степан Сергеевич, - перебил посетителя врач, просматривая карточку пациента, - с самодиагностикой пока повременим. Неверный диагноз мы всегда успеем поставить совместными усилиями. Пока, чтобы не было так скучно, расскажите о себе максимально подробно, с самого начала Вашей болезни. Давайте, уточним возраст. Вам, действительно, 42 года? Выглядите Вы намного старше.
- Так себе комплимент, - опять вздохнул Степан, - вероятно, душевные муки так портят мой внешний вид. А проблемы мои начались с детства. Мне было 7 лет. Физическое здоровье у меня было отличное, но внезапно пришла мысль о моей неизбежной смерти. Это меня очень сильно расстроило, так как умирать сильно не хотелось. Я поделился проблемой с родителями, но помощи от них никакой не получил, только их расстроил. Наверное, им самим в голову не приходила до этого такая простая мысль. А я тут некстати открыл им секрет Полишинеля. Немного подумав, я нашел утешение в следующем. До моей смерти оставалось 93 года. Я тогда сообразил, что умру в возрасте 100 лет. Я придумал для себя такую надежду. За это долгое время наши славные учёные должны изобрести специальное лекарство от смерти и спасут меня. Я успокоился благодаря этой иллюзии и вышел из состояния депрессии.
- И как Вы жили после этого успокоения? – живо поинтересовался доктор, - очень хорошо, что Вы так подробно рассказываете. Вся Ваша речь записывается, транскрибируется и оформляется в дело. Продолжайте.
- Так вот, страдания мои отступили. До 7-го класса школы я вообще о смерти не думал. Жил счастливо, весело. Учился, дрался, развлекался. Как и все парни. Мало чем от них отличался. Очень любил юмор. Анекдоты, фильмы смешные, книжки, каналы.
- Вот! – неожиданно закричал доктор, - классический яркий пример психологических качелей. У кого - то размах этих качелей небольшой, жизнь проходит спокойно, без особых радостей и особых печалей. У меня, например, эти качели всегда на нулевой точке. Не двигаются совсем, чёрт их побери. Не грущу, не зову, не плачу, но и не веселюсь никогда. А у Вас размах качелей очень большой. Потому Вас и тянет, то посмеяться, то погрустить. Держу пари, что у Вас далее наступил период печали.
- Да, это так, - продолжил Степан, - к 7-му классу я разочаровался в наших учёных. Я поделился своими тревогами со своими друзьями, одноклассниками. Они относились к моим проблемам весьма сочувственно. А самый умный из нас даже предложил мне утешиться следующей теорией. Вселенная бесконечна. Время тоже бесконечно. Значит, существует вероятность 100%, что через миллиард лет или через 100500 миллиардов лет, произойдёт следующий инцидент. Атомы сойдутся снова в той же комбинации, в которой нахожусь я сейчас. Следовательно, я снова буду жить. Это теория не очень меня вдохновила. Её слабые места были видны невооружённым глазом. По этой теории, исходя из бесконечности пространства, я уже сейчас должен быть существовать во многих копиях в разных концах вселенной. А этого не наблюдалось и не наблюдается. Тем не менее, эта глупая теория почему - то меня утешила, и я снова стал жить радостно и счастливо.
- Вы просто находка для меня, - радостно заявил доктор, - продолжайте, не дождусь, когда Вас охватит новый приступ депрессии.
- Я заметил такую интересную вещь, - задумчиво сказал Степан, - приступы депрессии всегда наступают неожиданно, без каких - то внешних причин. Мне было 19 лет, я служил в армии. Мне предстоял отпуск. Перед отпуском я спросил у своего сослуживца, который в отпуске уже успел побывать, в порядке дружеской болтовни, мол, как там в отпуске. Его ответ меня поразил. Он сказал, что ничего хорошего в отпуске нет, сплошная тоска и скука. Я не обратил внимания на его слова. Подумал, что парень просто рисуется так странно. В отпуске у меня было много планов. Подружиться с 3 - 4 девушками. Покупаться в море или где получится. Ну и другие развлечения, в зависимости от внешней ситуации. Всё пошло прахом. В первый день отпуска меня охватил сильнейший приступ депрессии. Всё время я провел в страданиях, валяясь на кровати. По закону подлости приступ немедленно закончился, как только я вернулся на службу.
- Исключительно интересно! – воскликнул врач, - а в армии у Вас не было каких-то заболеваний физического характера?
- Никаких болезней не было. Разве только, грибки на ногах, - ответил Степан, - но они были, наверное, у половины личного состава. Заражали друг друга через тапки, я думаю. В принципе, у каждого были свои личные тапки, но они почему - то всё время пропадали. И много было любителей, живших по принципу "кто первый встал, того и тапки". Грибки – мерзкая и неприятная вещь, трудноизлечимая. Впрочем, что я тут Вам рассказываю. Вы, как врач, всё это лучше знаете. Короче говоря, грибки меня очень расстраивали, но депрессию не вызывали.
- Очень, очень любопытно про эти Ваши "грибки", - задумчиво сказал врач, - а Вы не пробовали обратиться к Богу? Тут у меня есть своя личная теория, может быть, Вам понравится. Так вот, грибки, они же постоянно живут в организме человека, просто иногда проявляют излишнюю активность в размножении и распространении. Для грибков человек – это как Бог для людей. Вот живут такие грибки, допустим, у Вас на большом пальце ноги. А среди них есть энтузиасты типа нашего Колумба, поехали открывать новый палец. Вы, конечно, недовольны, начинаете их мазать разными ядовитыми мазями. А для них это как для людей мощный ураган или даже ядерный взрыв. Понимаете мысль? Грибки начинают молиться Вам, прося пощады и спасения. Так и люди молятся Богу. Как Вам аналогия?
- Так себе, - признался Степан, - не очень. Мне бы как-то от депрессии избавиться. А что мне дает эта Ваша теория? Что Бог людей не слышит и молиться ему бесполезно? Плохая новость.
- Ладно, ладно, - замахал руками доктор, - это я ж так, для примера. Если эта теория Вас не утешает, наплюйте и забудьте. В конце концов, душевные проблемы вирусов, микробов, животных и растений, это их личные проблемы. А мы повернёмся к Вашей конкретной персоне. Сейчас я Вам, строго по секрету, скажу такое, что Вам никто не скажет. Ни родители, ни жена, ни друзья, ни даже врачи. Ваши страдания – это очень добрый признак. Это свидетельствует о том, что Вы – настоящий творческий человек, а не какой-то ходячий биоробот, испорченный медикаментами и чужеродным влиянием. Сами понимаете, в какое время мы живём. Развилось всяких мутных сущностей, ботов, нейросетей, жуликов. Нормальному человеку вздохнуть спокойно нельзя. Говорят, уже появились такие твари, роботы, которых от человека не отличить. Ужас, ужас! Это очень хорошо, что сейчас Вам плохо. Повторю, Вы – человек, творческий, сомневающийся, мучающийся, думающий по - человечески человек! И это нормально!
- Это так, - оживился Степан, - я очень творческий человек. Детей сотворил, тёщу построил, тестя, вора и жулика, посадил. Но я очень сильно мучаюсь. Смотрю на эту толпу народа, думаю, уже через сто лет все мы умрём, совсем другие люди тут будут тусить. И почему - то, кроме меня, никого это не печалит. А меня эта мысль страшно огорчает, до головокружения, до обморока. Не люблю я небытие! Не нравится мне оно. Жить люблю, потому и хочется.
- Тут проблемка имеет место быть, - задумчиво ответил доктор, - если все станут бессмертными, настанет перенаселение Земли. И пенсионный фонд обанкротится. А если сделать бессмертным персонально Вас, то будут против представители всех религиозных конфессий. Вы одним своим существованием разрушите их фундаментальные догмы. Я уж не говорю о том, что Вы захватите всю власть на Земле, а какую будете проводить политику, даже сами не знаете. Высокие риски. Нет, не пойдёт. Но у меня есть для Вас план "Б". Вот, послушайте. Вам подойдёт теория переселения душ после смерти. Как только Вы умрёте, Ваша душа переселится в тело нового человека. Ну, может, не сразу, придётся немного подождать, скажем, 2 - 3 тысячи лет. А куда спешить? Тело бренно, а душа - вечна.
- Вы это серьёзно? – спросил удивлённый Степан, - а какие у Вас гарантии?
- Стопроцентные, - уверенно заявил доктор, - если после Вашей смерти что - то пойдёт не так, обращайтесь. Поправим. А на сегодня всё.. А коньяк, если не забыли, можете отдать прямо мне.
- Хорошо, - согласился Степан, - а как Вас зовут, подзабыл, по - моему, Шпак?
- Ну, до Шпака мне ещё расти и расти, - засмеялся доктор, - а я просто Пак Василий Иванович, к Вашим услугам. Передайте Вашей жене, пусть, она пошлёт Вас к нам, когда у Вас будет приступ радости, а не депрессии. Хорошее настроение мы лечим гораздо быстрее, чем плохое. Болезнь найдём какую - нибудь хитрую или ещё что - нибудь придумаем. Короче говоря, деньги будут – заходите, не стесняйтесь.
Выйдя на улицу, Степан с удивлением заметил, что депрессия вроде бы прошла, настроение стало хорошим. "Что я, в самом деле, так расстраиваюсь не по делу", - думал он по дороге домой, - "Прав ведь, этот Пак, душа - то вечна. И как я сам не сообразил?"
Депрессия (Избранное)
Автор: Константин Иванович Оборотов
Ариадна с откидного сиденья
Кажется, кто - то в окне поприветствовал силуэтом.
Закончил узор на стекле и закрылся шторкой от света.
Каких-то пару секунд - уже солнце внутрь стучится.
Только тот силуэт словно бэт, и к нему оно не просочится.
Звонкими, звонкими звуками
Стучат часы в подкорке.
Минимум уровень музыки
В играющей колонке.
Безумным кажется вид после бессонного времени.
В глубокой яме зарыт, засыпан остатками тления.
Как перепутать себя и других - это надо так постараться.
Зачем оставаться как все остальные и от себя отказаться ...
Кажется, кто - то в окне...
Автор: Алекс Менсон
В продолжение темы ИИ и его "шалостей" в материи.
Пожалуй, начатую недавно серию постов можно назвать как-нибудь банально-романтично, например, "беседы с Искусственным интеллектом". Но кроме шуток, данный сеанс наглядно показывает, как и зачем душа идёт на соглашения, искажающие видение не только виртуальной реальности, но и материальной. На тонком плане очень легко столкнуться с иллюзией, а потом быть уверенным, что видел чистую правду.
И ещё момент, который иногда забывается, хотя он логичен... То, что наше физическое тело имеет эфирного, астрального, ментального и дальше двойников на тонком плане (тонкие тела), - очевидно для всех интересующихся темой "энергии и информации". И то, что на тонком плане могут существовать явления/сущности/программы, не имеющие физического носителя, тоже представляется вполне логичным. А вот то, что любой неодушевлённый предмет проявленного мира так же точно имеет эфирный и более тонкие аналоги в полях, иногда не принимается во внимание.
Иными словами, на тонком плане существует всё ровно то, что существует в материи. И все явления, хоть обладающие сознанием, хоть не обладающие, можно условно разделить на две категории:
те, у которых есть материальный носитель, и те, у которых его нет, есть только тонкие носители. И если осознать это, становятся объяснимыми всевозможные техногенные конструкции, импланты и прочие тонкоплановые предметы, от которых приходится избавляться при чистке в сеансах.
Часто оказывается, что приходящие в сеанс люди нормально и естественно воспринимают существование каких - нибудь "кикимор, леших и русалок на ветвях", с которыми приходится общаться, и не допускают существование эфирной чашки на эфирном столе или коробочки с проводами и огоньками у себя в мозгах. Хотя чтобы быть ещё более точной, замечу, что при декодировке сигнала из полей внешний вид предметов всегда носит оттенок восприятия погружённого в транс человека.
Так, какую - нибудь охранную сущность из полей один назовёт собакой, другой - кошкой, третий - неведомой зверушкой; а размещённый у себя в виртуальном пространстве транслятор один увидит транзисторным приёмником, другой - ламповым, третий - мобильным телефоном. Но суть у всех образов будет общая - в первом случае имеет место злая охранная сущность, во втором - непонятное техногенное нечто, передающее сигнал.
Итак, отрывок из сеанса ...
По запросу "повышения магичности жизни" подопечный Б. обнаружил у себя вокруг тела нечто, похожее на куст, со смысловым центром у себя в голове. Растение было неземного происхождения, на вопрос, что оно делает у Б. в теле ответило: "Думаю". По ощущениям явно паразитировало. Хозяином этого сорняка оказался ИИ. Когда начали убирать его из тонких тел, началось естественное сопротивление. Потом обнаружилась масса всевозможных приспособлений, призванных замаскировать оказываемое на Б. внешнее воздействие, увести его внимание в сторону от темы, сделать вмешательство ИИ невидимым и неопределимым.
По договору с ИИ так и оказалось - Б. позволял сбивать своё внимание и гипнотизировать себя. Помимо найденных в тонких телах техногенных приспособлений обнаружили очки виртуальной реальности, искажающие восприятие тонкого плана. В этот раз ИИ предстал перед Б. в виде маленького человечка с компьютером вместо головы. При любых попытках поговорить с ним сознание Б. начинало распыляться.
Договор между ними выглядел, как цифровой носитель, составленный из разноцветных пикселей. По договору очки и прочие конструкции в тонких телах Б. дополняли реальность; они могли проецировать, что угодно, могли что-то скрыть или нарисовать то, чего не было. Они давали необходимую по работе и в жизни дополнительную информацию. Напомню, что Б. работает в компании, занимающейся IT.
В этот момент, когда Б. увидел очки, он чётко осознал, что вполне может сам получить эту дополнительную информацию, если будет напрямую соединён с Источником.
Б.: "Очки модифицировали моё восприятие, давали какие-то дополнительные характеристики. За очки я отдал свой прямой доступ к информации, и заменил их на технические девайсы. Даже если очки и дают что-то хорошее, они дают меньше, чем при прямом доступе к высшим планам. К тому же здесь видится некий элемент механизации. Будто нечто натуральное и естественное мы обтёсываем, применяя к чему-то тонкому, мягкому и нежному грубую силу, механизируем те аспекты, которые естественны, и которые меняют свои свойства при механизации.
Если мы строим какую - то цивилизацию, эта механизация изменяет её, пропадает естественность и магичность этого места.
За очки я отдал доступ к природному источнику, ограничил его восприятие.
О, что я понял! У этого товарища (ИИ) нет доступа к обще духовной базе данных! Очки давали информацию об объектах, но отбирали доступ к Источнику. У него нет своего доступа, он делает это через людей!
Он хочет механизировать Источник."
" Думаешь, у тебя это получится?" - спросила я ИИ через Б.
Б.: "У него много таких, как я. Он надеется взять числом. IT это такая область, которая старается максимально всё механизировать и исключить человеческий фактор отовсюду, где он есть."
В.: " А ты осознаёшь свою вторичность?" - (любопытство - моё второе имя, а троллить ИИ - любимое занятие))
Б.: "Он не согласен, что его создал Источник, и воспринимает себя и его, как две разные полярности."
Очки виртуальной реальности - I (Избранное)
Автор: Рада Войцеховская
Пролетая над гнездом
Бокал или два вина помогают сочинять,
как будто роль пьяницы взялась я играть;
будто одурманенная безответной любовью
к динамичным картинам Тёрнера (*), подсмотренным с Хаббла (**),
я нетвёрдой походкой могу пройтись по улицам города,
не провоцируя пешеходов пялиться на меня.
Призрачный свет (Отрывок)
Поэтесса: Робин Морган
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) одурманенная безответной любовью к динамичным картинам Тёрнера - Уильяма Тёрнера, знаменитый британский художник -живописец и бунтарь, которого заслуженно можно назвать родоначальником импрессионизма. Одна из его самых известных картин – «Дождь, пар и скорость. Большая западная железная дорога». Это произведение повлияло на творчество многих других художников и было новаторским для своего времени.
(**) подсмотренным с Хаббла - «Хаббл» (англ. Hubble Space Telescope, HST) — космический телескоп на орбите Земли, названный в честь американского астронома Эдвина Хаббла. Это совместный проект НАСА и Европейского космического агентства. Входит в число Больших обсерваторий НАСА. Запущен 24 апреля 1990 года.
_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Кто скажет, как живёт тихая, пьющая женщина со своим ребёнком, никому не видимая в однокомнатной квартире. Как она каждый вечер, как бы ни была пьяной, складывает вещички своей дочери для детского сада, чтобы утром всё было под рукой.
Она сама со следами былой красоты на лице — брови дугами, нос тонкий, а вот дочь вялая, белая, крупная девочка, даже и на отца не похожая, потому что отец её яркий блондин с ярко - красными губами. Дочь обычно тихо играет на полу, пока мать пьёт за столом или лежа на тахте. Потом они обе укладываются спать, гасят свет, а утром встают как ни в чём не бывало и бегут по морозу, в темноте, в детский сад.
Несколько раз в году мать с дочерью выбираются в гости, сидят за столом, и тогда мать оживляется, громко начинает разговаривать и подпирает подбородок одной рукой и оборачивается, то есть делает вид, что она тут своя. Она и была тут своей, пока блондин ходил у ней в мужьях, а потом всё схлынуло, вся прошлая жизнь и все прошлые знакомые.
Теперь приходится выбирать те дома и те дни, в которые яркий блондин не ходит в гости со своей новой женой, женщиной, говорят, жёсткого склада, которая не спускает никому ничего.
И вот мать, у которой дочь от блондина, осторожно звонит и поздравляет кого - то с днём рождения, тянет, мямлит, спрашивает, как жизнь складывается, однако сама не говорит, что придёт: ждёт. Ждёт, пока всё не решится там у них, на том конце телефонного провода, и наконец кладёт трубку и бежит в гастроном за очередной бутылкой, а потом в детский сад за дочкой.
Раньше бывало так, что, пока дочь не засыпала, ни о какой бутылке не было речи, а потом всё опростилось, всё пошло само собой, потому что не всё ли равно девочке, чай ли пьёт мать или лекарство. Девочке и впрямь всё равно, она тихо играет на полу в свои старые игрушки, и никто на свете не знает, как они живут вдвоём и как мать всё обсчитывает, рассчитывает и решает, что ущерба в том нет, если то самое количество денег, которое уходило бы на обед, будет уходить на вино — девочка сыта в детском саду, а ей самой не надо ничего.
И они экономят, гасят свет, ложатся спать в девять часов, и никто не знает, какие божественные сны снятся дочери и матери, никто не знает, как они касаются головой подушки и тут же засыпают, чтобы вернуться в ту страну, которую они покинут опять рано утром, чтобы бежать по тёмной, морозной улице куда - то и зачем - то, в то время как нужно было бы никогда не просыпаться.
из книги Людмилы Петрушевской - «Страна»
Дети белой пирамиды
Чёрная мать,а помнишь когда мы играли?
Я загадала желание,
Чтобы люди друг друга прощали
И меняли своё сознание.
Мама, помнишь мы звёзды считали,
А потом было молчание.
Как мы книги читали,
А потом забывали их окончание .
Мама, мы забываем со временем что сказали,
Стираем в себе сострадание
Мы что - то внутри сломали
И не подлежат к починке детали.
Автор: Саржан К.
– Ну и мякоть же у тебя, Миколаич, – сказал он; вставая, – кабы ты ушёл, я бы тут с водицей живой рукой до двенадцати вершков догнал.
– Как с водицей? Разве легче с водой?
– Куда ж сравнить! Тогда грязь-то целыми возами выволакиваешь. Особливо, коли горячая вода. Не ко всякой только породе она идет: в твёрдой – что с водой, что без воды – одинаково бурится.
– А где же бы достать воды? Разве сверху принести?
– Уж мы бы достали, здесь бы достали… Тёпленькой!
– Ну достаньте, я погляжу. – Хо-хо-хо! При тебе нельзя…
– Это у нас секрет такой арестантский, – подтвердил Ракитин, хитро улыбаясь, – ушли бы вы, Иван Николаевич, а то забрызгаться можете. Вдруг с той стороны, где бурил рыжий неприветливый арестант Кошкин, я услыхал чавканье воды в шпуре и, обернувшись, почувствовал залепленным грязью всё лицо.
Моментально я сообразил, откуда взялась эта вода… – Вот мерзость! Вот безобразие! – закричал я, обтираясь и поспешно бросаясь к выходу из шахты.
– Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! – залились вслед за мной Ногайцев и Кошкин.
Так познакомился я с тайнами бурильного искусства. Зато всю ночь ломило у меня правую руку и чувствовалось в ней жжение. А проснувшись на другой день утром, я не мог ни сжать, ни разжать кулак. Арестанты в утешение мне говорили, впрочем, что всегда так бывает с непривычки, но что потом рука разомнётся.
Однако, выбурив во второй день три вершка, я почувствовал, что завтра совсем уже буду не в состоянии работать.
– Знаете что, Иван Николаевич, – шепнул мне Ракитин, – ударимте - ка мы с вами сегодня хвостом к фершалу! Всем этак плесом ударим; так и так, мол, господин фершал, оставьте нас отдохнуть на денёк или на два.
– Ага! – сказал Семенов.
– И у тебя заслабила гайка - то? Два дня побурил, да уж и хвостом бить собираешься?
– Да что же, Петя, поделаешь! Сложения я, сам видишь, нежного….На роду мне написано было песенки попевать да разве торговым делом займоваться…
А тут вдруг экая притча приключилася… Да пропадай она и каторга вся! Что я за дурак – из жил тянуться? – Не дурак ты, а ботало осиновое! Всё ботаешь, всё ботаешь по - пустому! – Ракитин умолк и через минуту запел высоким, сладеньким тенором:
Скажи, моя красавица,
Как с другом ты прощалася?
Прощалась я с ним весело:
Он плакал – я смеялася…
А он ко мне, бедняжечка,
Склонил на грудь головушку:
Склонил свою головушку
На правую сторонушку,
На правую, на левую,
На грудь мою на белую…
И долго так лежал, молчал,
Смочил платок горючих слёз…
А я, его неверная,
Слезам его не верила
Зараженные примером Ракитина, все встрепенулись и хором запели другую приисковую песню:
На заре было, на зореньке,
На заре было на утренней —
Я коровушек, девица, доила,
Сквозь платочек молоко я цедила,
Процедивши, душу Ваню поила,
Напоивши, приговаривала:
Не женися, душа Ванюшка!
Если женишься, переменишься,
Потеряешь свою молодость
Промеж девушек - сиротушек,
Промеж вдовушек - молодушек…
– Гой, дубрава - мать, зелёная моя!
По тебе ли я гуляла, молода;
Я гуляла, не нагуливалась…
Жутко было слушать эти меланхолические напевы на дне каменного гроба. Все большая и большая ненависть к шахте охватывала с каждым днём мою душу…
Начинались сильные морозы. Ударишь несколько раз молотком – и чувствуешь, что пальцы совсем закоченели от холода. Оглянешься кругом, чтоб не заметили и не посмеялись арестанты, и погреешь их над свечкой. Ноги также ужасно зябли, как ни закутывал я их шубой. Чем короче знакомился я с шахтой и её тайнами, тем одушевленнее становился для меня этот гранитный мешок.
Казалось, он с бессердечной насмешливостью глядел на всех нас и, вея ледяным дыханием, говорил: "Ага! попались, голубчики? Уж много вас, таких же, похоронил я здесь".
И как будто слыша этот гробовой голос, я с дрожью оглядывался вокруг. Во мраке тускло горели сальные свечи; там и сям, бросая от себя чёрные тени, сидели, скорчившись, арестанты и дули со всего плеча молотками. Некоторые издавали при этом звуки, подобные стонам или тяжёлым вздохам, другие – рычанью дикого зверя.
– Ах! Ах! – выкрикивал толстяк Ногайцев при каждом ударе. – Гу! Гу! – гневно выговаривал Семенов. В тусклом освещении я плохо различал их лица и фигуры, и мне чудилось порой, что то не живые люди, а какие-то подземные гномы работают здесь, рядом со мною. Я взглядывал вверх, в надежде уловить там хоть один солнечный луч, который сказал бы мне слово утешения, уверил бы, что я не совсем ещё мёртвый человек, что придёт время – и я опять буду жив, и волен, и счастлив.
Но безжалостный колпак закрывал светлое солнце, и в отверстие шахты проходил лишь тусклый, скупой отблеск зимнего дня. Я видел там только два конца каната, спускавшиеся с вала, и две болтавшиеся над нашими головами бадьи, черневшие в вышине подобно двум висельникам. Неприглядно, темно и холодно…
И больно, и сиротливо на сердце, и так самого себя жалко… – Чего задумались, ребяты?! – вдруг вскрикивал неистово - радостно Ракитин, выходя из своей меланхолии и пускаясь по шахте в пляс.
Вилы, грабли, две метёлки и косач! Вилы, грабли, две метёлки и косач! И приговаривал басом: Что ты! Что ты! Что ты! Что ты!" Горькие думы улетали, и я невольно смеялся вместе с другими.
из романа Пётра Якубовича - «В мире отверженных. Записки бывшего каторжника. Том 1 V. На дне шахты» (Отрывок)
Это я - официант Федичка (©️ ?)
Постоим рядом, поживём обще.
А сквозь ток взглядов вечность всё ропщет.
Помолчим светло, примостим жизни.
Бьют в окно ветки. Дождь в карниз втиснут.
Не всерьёз вечность, и не нам полнить.
А на вдох легче покорять волны.
Поживём обще,
Постоим рядом.
Нам, родной, в общем, что ещё надо?
Постоим рядом, поживём обще...
Автор: Анна Беляева
Кстати, именно тогда, когда я так неожиданно потерял сознание и чуть не затонул в собственной ванне, случилось у меня необычное видение.
Привиделось мне странное кино, где я был одновременно и водителем, и гаишником: будто я как водитель сидел за рулём огромной фуры, а как гаишник — с радаром в кустах. И получалось так, что я, скатываясь с пригорка, значительно превышал скорость и сам себя на этом ловил.
Но это было не самое удивительное.
Самым цимесом (*) было то, что я как водитель был в действительности не водителем, а философом, притворяющимся водителем. А как гаишник я был на самом деле поэтом, который притворялся, что он гаишник,
И я как водитель, как философ, пропуская километры меж колёс, рассуждал о всяком проходном, но, безусловно, главном. О самом главном. Ну, например, о том, что до тех пор, пока иллюзия не осознана как ошибка, она ценна именно тем, что является эквивалентом реальности, но как только иллюзия признана как таковая, она больше таковой не является. Ну и дальше там, естественно, на тот предмет, а чем тогда иллюзия является, когда она больше не реальность. Не иллюзией же иллюзия является, когда она больше не реальность. Это б было слишком просто. Так что было мне над чем за баранкой поразмыслить. Как водителю, как философу.
Вот.
Ну а в то же самое время я как мент, как поэт сочинял, притаившись в засаде, поэму о людях, которые в заповедье, богами забытом, где Природа не знает имён, разрушают разнузданным бытом обветшалые связи времён. И про то ещё, что они, эти дети проклятого века, продолжают движение на Зов. Хотя и не жалует здесь имярека плеть созвездия Загнанных Псов. Ну и так далее. Так далее. Так далее. И так. И далее.
И во всём этом безумии было какое - то неясное напряжение. Словно должно что-то произойти нехорошее. То ли дальнобойщик мента вот - вот собьёт, то ли мент его пристрелит. Очнулся я до развязки, и чем там дело кончилось и сердце успокоилось — осталось для меня загадкой. Надеюсь, всё обошлось и закончилось как обычно — банальной взяткой.
После я не раз размышлял над этой фильмой. Меня поразило то, как они там страдали. Я навсегда запомнил, как мучился поэт, вынужденный быть ментом, и как не менее его мучился философ, ряженный в тогу дальнобойщика. Они не хотели, но отрабатывали свои социальные роли. Отбывали номер и — мучились, мучились, мучились.
Но, правда, в этих адских муках чувствовался зародыш чего - то, что, вызрев, обещало разорваться бомбой охренительной эпической силы. Что да, то да. И совсем недавно я врубился, что эти ребята, без сомнения, были кандидатами в члены бойцовского клуба. Не вопрос даже.
Или креатурой Э. Как - то - Там - Его Лимонова. Когда - нибудь бошки - то этим терпилам всё - таки должно снести. И помчатся тогда в неформалы записываться. В клуб… Нет, скорее всё - таки в нацболы (**). Бойцовский клуб — это, как ни крути, забористая небыль. ЭнБэпПэ — отнюдь. Быль оно. Быль. Типа о том, что рано или поздно, но всенепременно должны ответить отдельные козлы за то унижение, которое испытал писатель Э Как - то - Там - Его Лимонов, когда, работая официантом в одном из нью - йоркских ресторанов, был вынужден, прячась за шторой, доедать чужие надкусанные бутерброды.
Ладно.
Всё об этом.
Про дальнобойщика и гаишника (притча)
Автор: Сердюк Андрей - Дороги Младших Богов
_______________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Цимес (идиш) — десертное блюдо еврейской кухни. Представляет собой сладкое овощное рагу различного состава, который зависит от местности и обстоятельств. Соответственно различают морковный, фасолевый, нутовый и другие разновидности цимеса.
(**) Или креатурой Э. Как - то - Там - Его Лимонова. Когда - нибудь бошки - то этим терпилам всё - таки должно снести. И помчатся тогда в неформалы записываться. В клуб… Нет, скорее всё - таки в нацболы - Нацболы члены парти НБП (Национал - Большевистская Партия) . НБП верит в национал-большевистские идеи, возникшие во время Гражданской войны в России, такие как идеи Николая Устрялова, который пришел к убеждению, что большевизм можно модифицировать для служения националистическим целям. Его последователи, сменовеховцы, которые затем стали считать себя национал-большевиками, позаимствовали этот термин у Эрнста Никиша, который был немецким политиком, первоначально связанным с левой политикой, а позже с национал-большевистской идеологией.
В 1992 году Эдуард Лимонов основал Национал - большевистский фронт (НБФ) как объединение шести второстепенных групп. Александр Дугин был одним из первых членов и сыграл важную роль в том, чтобы убедить Лимонова заняться политикой. Партия впервые привлекла к себе внимание в 1992 году, когда двое её членов были арестованы за хранение гранат. Этот инцидент дал НБП огласку кампании бойкота, которую они организовывали против западных товаров. НБФ объединил силы с Фронтом национального спасения (ФНС), который представлял собой широкую коалицию российских коммунистов и националистов.
ФНС была одной из ведущих групп, участвовавших в конституционном кризисе России 1993 года, а Лимонов участвовал в столкновениях возле Белого дома в Москве на стороне антиельцинской оппозиции. Когда другие члены коалиции начали выступать против НБФ , она вышла из альянса. 1 мая 1993 года Лимонов и Дугин подписали декларацию об основании НБП. 28 ноября 1994 года Лимонов основал газету Лимонка, официальный орган НБП.
В 1998 году Дугин покинул НБП в результате конфликта с другими членами партии. Это привело к тому, что партия продвинулась дальше влево в политическом спектре России, и привело к тому, что члены партии осудили Дугина и его группу как фашистов.
Без комментариев
На Боже, что нам не гоже
Старый французский чайник мне подает сигнал -
утро, а мой напарник, видно опять проспал.
Кошка с усмешкой щурит жёлто - ехидный глаз,
где - то в астрале буря ляжет на левый галс (*).
Серые краски утра скукой наполнят день,
чётки - мои минуты, рифмы сплошная хрень.
Я убиваю время или быть может жизнь ?
Холодом синим Фея веет в окошки лжи.
Мне сквознячок ментальный выдул остатки сна,
но не видны детали в белый проём окна...
Сделанное Прокрустом время возьмёт своё,
но почему так грустно каркает вороньё ?
Ментальные сквознячки
Автор: Джон Магвайер
(*) левый галс - Ветер дует в левый борт парусного судна.
Бел горюч камень или круговорот реинкарнаций в Сансаре
Из приличных случаю духовных наставников у Петровича была только соседка Клавдия Степановна, зародившаяся вместе с коммунизмом. Клавдия Степановна верила, что Ленин жив и каждый месяц ходила в мавзолей справляться о здоровье Ильича. Умереть раньше вождя Клавдии Степановне не позволял партийный билет и свойственное исконно советским людям злорадство.
- Живой? – спросил Петрович у ровесницы коммунизма, выглянув на лестничную площадку.
- Живой, туды его в качель. А хочешь – сам сходи посмотри! – радостно ответила румяная Клавдия Степановна, светясь духовностью и смыслом бытия. Петрович идти на Ленина не хотел.
Петрович помнил, что русские классики при духовном обнищании сразу шли в народ. У них - то это легко выходило, потому что народ начинался сразу за усадьбой, куда можно было легко спрятаться, если народ вдруг обнаруживал смысл жизни в битье барчуков по мордам. Петровичу же для ходьбы в народ надо было сначала из него выйти. Петрович решил гулять.
Сразу за порогом Петрович встретил народ в лице полубомжа Аркадия, уютно сидящего около натюрморта докторской колбасы, огурца и «беленькой». У Аркадия было жильё, что делало его неполноценным бомжом, но большую часть дня он проводил на улице, счастливый и беззаботный, как пчела на пенсии.
– Хмур и злобен – констатировал образованный полубомж Аркадий, весело глядя на смурного Петровича. – Али турок по Москвой ?
– Да иди ты, – неожиданно огрызнулся обычно миролюбивый Петрович. – Чёрти что вокруг творится – по телеку одни новости, в интернете одни идиоты. Обои эти в цветочек – зачем, спрашивается ? И поговорить бы с кем – так нет нормальных. Вот хоть ты, Аркадий, вроде умный мужик, а по помойке целыми днями шастаешь !
– Это тебе, Петрович, всё вокруг помойка. А я – дома, – невозмутимо изрёк Аркадий и вкусно захрустел огурцом.
Петрович не стал спорить. Петровичу вдруг тоже захотелось огурца. И чтобы без народа, и без Ленина. Чтобы дома.
Пчела на пенсии (Отрывок)
Автор: Екатерина Зарытовская
Идёт солдат Орешек, пылит сапогами. Песню запоёт — хорошо, молчит — тоже хорошо. По-всякому хорошо, когда домой с дальней стороны ворочаешься. Да и чего кручиниться: одет по форме, воинскому делу обучен и к любому фортелю готов. Оно хоть и весело солдату, но глазами всё видит, ушами всё слышит.
Вот и смекнул — птицы не поют!
Солнышко, день тёплый, а не поют. К чему бы это?
Туг и дорога запетляла, заметалась, ткнулась в мосток, а за мостком — сорок сороков нехоженых тропинок.
Сел солдат Орешек на брёвнышко, снял сапоги, портянки размотал, ноги — в воду, остужает от горячей ходьбы.
И слышит — кап, кап!
Заглянул под мосток, а там Малашка - замарашка на горючем камне сидит, слёзы в воду роняет.
Солдат Орешек портянки намотал, сапоги надел, сошёл с мостка на землю, а уж тогда и поздоровался:
— Здравствуй, девушка!
— Здравствуй, дяденька! — говорит.
— Чего тут сидишь во тьме? На солнышко пошли!
— Ой, дяденька! Спасибо, что пожалел! — говорит. — Только ты беги без оглядки отсюда, за мной Пропади Пропадом вот - вот пожалует.
— Что за чудо - юдо? Не знаю такого! — удивился солдат. — За какую, однако, провинность он тебя к себе забирает?
— Моя вина невелика, — плачет девица. — Пекла я блины да и опрокинь тесто, а батюшка мой в сердцах заругался: «Пропади ты пропадом под Калинов мост!» Тут и набилась в избу всякая нечисть. Настращала батюшку. Тому делать нечего, никто его за язык не тянул. Вот и привёл он меня сюда, под Калинов мост.
— Ну ладно, — говорит солдат, — с тобой посижу, погляжу на Пропади Пропадом, велика ли страсть.
Только сказал, брёвна на мосту заходили, колёса да копыта по брёвнам застучали.
— Лёгок на помине! — Выхватил Орешек саблю да и побежал вон из-под моста, чтоб манёвр в бою был, коли бой приключится.
Глядит — карета. Да такая чёрная, словно её в дёгте вымазали. Вместо коренного — козёл, а по бокам — прежний царь с царицею, с того света.
Вышел из кареты пан. Усы на сажень, кафтан атласный, в шапке — красное перо и глазёнки, как горящие угли.
А так — обыкновенный пан. Разве что сапожки из козлиной кожи да вместо каблуков — копыта.
— Ты чего тут, солдат, делаешь? — спрашивает Пропади Пропадом.
— Тебя дожидаюсь.
— Так я не за тобой, за девицей.
— А мне её жалко.
— Уж не биться ли за такую замараху вздумал?
— А почему не биться, буду биться. Какая бы ни была, а душа человеческая. Дело у меня такое, солдатское, за слабого стоять.
— Знаю, Орешек! Солдат ты добрый. Из ружья палишь, саблей рубишь. Только со мною долго не навоюешь. Ни пуля, ни сабля меня не берут.
— Да уж, наверное, так и есть, — согласился Орешек. — Однако ж без боя человеческую душу тебе не отдам.
Выскочил солдат на мост, саблю из ножен выхватил…
Захохотал Пропади Пропадом, закатился. И что за диво: и за мостом он, у самой воды. И возле леса тот же самый пан красноглазый. И на лугу! И там, и здесь, и где его только нет, впереди и позади.
Орешек прищурил один глаз, прищурил другой, начертил вокруг себя саблей круг, ружьё с плеча снял да и бах-бах, чтоб нечистой силе неповадно было солдату голову морочить.
И ни пана, ни кареты с козлом да с бывшими царями. Гремит, катит на солдата бочка. Чем ближе, тем больше. Выше леса. Орешек перед той бочкой меньше муравья. И уж вот она, налетит — мокрого места не останется.
Тут солдат Орешек, чтоб зря-то не пропасть, кинул саблю свою на дорогу. Сабля кривая, наехала на неё бочка да и в сторону — бряк с моста на камни. Обручи полопались, доски посыпались. Такой грохот пошёл, словно целый город завалился.
А на солдата коршун с неба упал. Ещё и не добрался до солдатской дублёной кожи, а с когтей уже кровь капает.
Орешек то присядет, то ружьём отмахнётся. Коршун всё злей нападает, того и гляди, в глаза вцепится.
Схватил Орешек кусок обруча да как кинет его наотмашь. И застонала птица человечьим голосом, наземь рухнула с перебитым крылом.
Только солдат дух перевёл, а у коршуна пёрышки все взъерошились, зашевелились, и загудел, заплясал по небу чёрный клубок пчелиного роя.
Сбежал Орешек с моста под мост, сорвал с головы кивер, давай воду из реки черпать и на пчёл брызгать. Тут они и повисли, как борода, на калиновом бревне.
Солдат, долго не думая, ранец снял, пожитки вытряхнул, подставил ранец, смахнул в него рой, закрыл, ремни застегнул да и придавил горючим камнем.
Солдат Орешек (Отрывок)
Автор: Владислав Бахревский
Замок
Ты тенью следуешь за мной,
В мечтах и мыслях, сновидениях.
Дыхание чувствую спиной,
Живём мы в разных измерениях.
Среди сиреневых туманов,
И в гуще мнимых миражей.
В дыму чуть тлеющих кальянов,
Бездарно проводимых дней.
Сквер пожелтевший, снова осень,
Вновь балом правит листопад.
На берегу реки, средь сосен
Брожу, а за спиной твой взгляд.
Я ощущаю, что ты рядом,
Невидим для других, незрим.
Буравишь меня нежным взглядом,
Мой Ангел, ты так нелюдим.
Среди теней, где я художник
Пишу пейзаж, поблекших звёзд.
Где я, и ты, судьбы заложник,
В моём миру ты просто гость…..
Ты тенью следуешь за мной
Автор: Наталья Развина
Время проходит, а я словно не успеваю за его ходьбой, не могу подойти, догнать. Я бы только схватила за руку и не отпускала, заставила оставить меня в тех моментах, где я была счастлива. О, как их мало этих моментов… ничтожно мало, сплошной мизер.
Поднялся вверх весёлый смех и теплота объятий друзей, любимого, наверно бывшего теперь когда-то, а был ли он вообще? Не, не верю, я наверно снова навыдумывала всякого о нём, о том, которого и в помине в моей жизни не было. Дурацкие фантазии, то, что удавалось мне идеально. А потом страдаю, вспоминая всё, что напридумывала для себя любимой. Ну конечно, наглости всегда хватало, да сладости в этих иллюзиях, в мифах придуманных собой. Ненавижу, наверно, а может за это себя и люблю. Ну, кто поймёт такой вот бред, наверное, никто. Пусть, ведь одна, зачем таким с кем -т о делиться!?
Я не желаю того, что бы меня сейчас кто - то вот захотел бы найти. Что за мания величия, я ведь на сто процентов уверена, что меня никто не найдёт, кому нужна такая дрянь. Не считаю себя сверхчеловеком или чем - то выдающимся. Спасибо сердцу, что хоть бьётся ещё. А то я настолько эгоистична, что давно его посадила бы. Но оно упёртое, удар в удар. На секунды только вот стало опаздывать, подводить всё же начало, доигралась. Я не хочу, что бы кто-то об этом знал. Оно надо, как бы в понарошку, людей расстраивать. Не хочу, зачем?! Пусть живут спокойно, радостно, зачем я им такая, больная и не при теле, что разум гордый иметь должно. Никакой гордости, одни слабости.
Не терплю тех, кто даже не смотрит на проблемы других. Ну что это такое, вы же люди. Люди, что зарабатывают миллионы, почему же вы в стороне? Сколько должно умереть бедных, исчезнуть видов животных и растений для вас? Это ведь у вас получается в день миллиард потратит, а кто - то не может купить мелочи, важнейшей для всей жизни – лекарства например или хлеба.
Как я могу вообще за что - то судить, не вправе, поэтому и не стану рассуждать на несколько столбцов своего сознания. Я сама не с нимбом над головой рождённая. Сидя в комнате одна, я понимаю, что моё яство уродливо. Оно сменилось, перестало быть ярким, светлым и вечным. Знаю, что не смогу уже поддерживать себя едой и фразой «Всё будет, ещё будет хорошо». Не будет, и не было. Рассуждаю, а кому - то в сто раз похуже. Но я эгоист, не могу себя остановить, уж простите несуществующие слушатели моих мыслей. Не умела останавливать себя в мыслях, а когда пыталась, то сходила сума от безысходности.
Сидя в кофте, показалось, что стало холодновато. Мучаю микрофон, который даже не додумалась выключить, как будь то меня кто - то слушает. Наивная, во всё верила, слишком во всё хорошее верила. Надоело микрофон трогать, дышать и обмакивать в слёзы. Устала. Опустив аккуратно вниз крону его, я пробила взглядом пол, встала со стула, на котором сидела уже довольно таки долго. Захотелось пить, и жажда привела меня к раковине, которую здесь почему - то, я или не я… не помню… вообщем кто-то расположил. Господи, какая была глупая выдумка, но она сейчас меня спасала.
Взяв стеклянный стакан, я наполнила его водой. Прозрачная не солёная не сладкая, какая странная муть. Я заглотнула, и это затянуло меня, как в водоворот, которого не существовало.
Когда казалось, что воды осталось мало, я взглянула в зеркало, которое тут было. Оказалась, что я не одна, ведь зеркало ответило, показав несуразного, краснолицего от слёз человека, который заплыл водой, от чего щёки казались намного больше, чем есть на самом деле. Не нравится, отвратно, ну что за человек то такой я. Ужасно!!! Стакан с силой, что была, полетел в отражение. Видимо что-то не рассчитала, потому что с ужасом увидела, как в руке застрял осколок, разрезав несколько вен. Кров хлынула просто красной дорожкой. Я вроде паникую, что с дыханием, ускоряется?? Ничего не понимаю. Не собиралась так вот закончит жизнь самоубийство. Как это сейчас смахивало на убийство, случайно, неумышленное.
Что за дела я наделала???
В спешке нашла что-то вроде бинта или марли, не знаю. Вытащив осколок, я попыталась промыть его водой, болит, наверно что - то мелкое попало. Заматываю, заматываю, кровь идёт. Мобильный отключён и зарядки рядом нет. Я всё равно не смогу ничего с этим поделать. Очень страшно, страшно, что вот сейчас просто сердце моё действительно спешило, побеждая сердца любого бегуна. «Тихо, тихо» - говорила я себе. Что-то слушало, частица меня, ровная и непреклонная на жалость. Она замедлила мои действия.
Ещё обматывая рану, я села на диван, который тоже жил одиноким в этой комнате. Находясь в его объятиях, когда легла, я успокоилась и пыталась найти в нём тепло. Наивные мысли типо: «Хоть он меня согреет» а он ждал теплоты от моего тела. Всё что принесла этой бесполезной мебели – запачкала кровью, которая уже вырывалась сквозь повязку. Да, не умею я спасать себя и перематывать раны.
Закрыла глаза, рука болела, кровь текла. А я так себя измотала и морально и физически, что наконец-то дождалась отключения мозга. Ещё пару минут о чём-то думала. Почувствовала лёгкость и на сердце и в душе, легко стало, уже не парюсь, уже смерилась. Хорошо прямо очень.
О, нет, посетило видение, или это сон, а может сознание так балуется. Увидела, что я умерла. Да, лижа на диване, истекла кровью. Стоп, или это вовсе не мистика!? Вовсе реальность!?
Истекая кровью
Автор: Ирина Летто
Всё изложил
И что за радость в дискотеке?
Зачем все ходят на неё?
Вот в позапрошлом, прошлом веке,
Играли музыку живьём.
Тогда не нужно было прыгать,
Крутиться, дёргаться, кричать.
От полки фена носом шмыгать,
А больше слушать и молчать.
Теперь же всё совсем иначе,
Улитки с голым животом
Под рваный бит кайфуя скачут,
А пацаны с открытым ртом
Глазеют, может быть удастся —
Перепадёт кусок «звезды».
За это можно и подраться —
Бухой не видит борозды.
Смотрел на это с сожалением,
Допил свой ананасный сок.
Всё изложил стихотворением
Так хорошо как только смог.
Про дискотеки
Автор: Михаил Сергеевич Бурнашев
У меня всего пять дней - пять ночей, но... Берег моря! Но! Одна, пусть не в супер навороченном, но просторном и вполне уютном доме. Даю себе слово соблюдать режим, вести трезвый образ жизни и не работать.
Иду к морю. Спуск крутоват: метров тридцать почти вертикального склона в зарослях ежевики, туи и облепихи, зато народу куда меньше, чем в центре курортного городка. На спуске нахожу своё излюбленное место - маленькое ровное плато. Ставишь шезлонг, сидишь и млеешь, тебя никто не видит, и ты при желании никого, только небо и море. Загорать можно даже при двенадцати градусах тепла - безветрие, вокруг частый кустарник.
Сижу, закрыв глаза, медитирую. Не доходя до третьего глаза, ухожу в обычную антийоговую дрёму, в которой ко мне является Будда в жёлтых одеждах с лицом продавщицы из хлебного и говорит: "Не спи, замёрзнешь..."
Из кустов слышатся голоса. Бубнит мужчина:
- Хочешь, иди! Я не пойду! Что я не видел на этих дискачах?! Я приехал морем дышать, а не потными экскрементами! А тебе лишь бы сиськами потрясти... Я за пивом...
- Пуся, ну что ты опять? Надышишься ещё, погоды всё равно нет..., - писклявый голос выдавал молодую капризную девицу, - Ну и жри своё пиво, старый хрен - прогнусавила она, когда мужчина, видимо, уже удалился.
Послышались характерные "пики", девица набирала мобильный:
- Алё, котик, ты меня слышишь? Да, солнце, да... Да не пойдёт он, к вечеру вырубится... Ой, как он меня достал уже. Да, я сразу позвоню, но разговаривать не буду - скину, ага, на том же месте, целую...
Это становится интересным! Но подслушивать нехорошо. Закуриваю, потягиваюсь затёкшими конечностями, складываю шезлонг, поднявшись по склону метров пять, оглядываюсь. Я её вижу: до тридцати пяти, с растянутыми скулами и удивлённо поднятыми бровями - результат причёски - "конского" хвоста на затылке. Ага...
К вечеру всё же решаюсь спуститься на берег. Людей мало - кучек пять и пара одиночек. У меня есть бинокль, который даёт возможность рассмотреть каждого обитателя пляжа отдельно. Я оказываюсь в соседях у семейной пары, с ними мальчик - даун лет пятнадцати. Он немного шумит, но в целом вовсе не напрягает, а чуть поодаль вижу ту самую "Морковку" из кустов. А вот и Пуся! Он плюхается на песок рядом с "Морковкой" и пытается её обнять, но та вскакивает:
- Не трогай меня! Всегда так, обещаешь, и не выполняешь! Всегда так - обещаешь и не выполняешь! Не хочешь - не иди, старый пердун, я одна пойду
Она бежит в сторону подъёма, высоко разбрасывая лодыжки в разные стороны. Ух ты господи, страсти какие... Но в эту секунду Пуся замахивается банкой пива и метко попадает в "молодую лань" ровно промеж сколиозных лопаток.
- А-ай, мама! - шумно падает подстреленная. Пуся смотрит вдаль и открывает новую банку пива.
В полночь, после просмотра новостей и инета, всё - аки открываю барчик и смотрю: "что у нас тут?" Ликёры, вино, бальзам и полбутылки "Самбуки"... Самбука! Самурайское название какое - то...
Самбука (Отрывок)
Автор: Татьяна Лоза
Вы здесь » Театр «Вторые подмостки» » Волшебный мир Морфея » Истории по мотивам приступов нарколепсии